Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки"

Шевякин Александр Петрович

Критик еще не есть специалист в той или иной области. Поэтому воздержусь от каких бы то ни было рекомендаций, ибо, чтобы получить право давать советы, пришлось бы овладеть профессией управленческого консультанта в объеме полной компетенции.

ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ВОЙНА: ОТ АНТИАЛКОГОЛЬНОЙ КАМПАНИИ ДО ОБВАЛЬНОЙ ИНФЛЯЦИИ

Первое значительное мероприятие «эпохи Горбачева» в этом ряду — печально знаменитая «антиалкогольная кампания», помимо прочих (а именно человеческих) потерь унесшая с собой, по оценкам B.C. Павлова, 40 миллиардов бюджетных рублей. Дальнейшее наступление на экономическом фронте развивалось под диктатом «внешнеэкономической» мафии СССР. По ее воле было принято Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по совершенствованию управления внешнеэкономическим связями», опубликованное 19 августа 1986 г., согласно

которому право самостоятельного ведения внешнеэкономической деятельности получили 20 министерств и 60 крупных предприятий. Постановлением от 1 января 1987 г. отменялась государственная монополия на внешнюю торговлю, в т. ч. на стратегические материалы, в получении которых был особо заинтересован Запад.

В условиях же разделения СССР экономическая война приобрела и свой специфический аспект. Тогда, как по команде, все союзные республики перестали отдавать ресурсы, в т. ч. и финансовые, в Центр. В то же время были сформулированы усугубившие развал взаимные претензии как на уровне союзных республик, так и по отношению к Центру: «В 1989 году дело дошло до того, что все входившие в СССР союзные республики составили «неопровержимые» расчеты того, что национальный доход, произведенный на их территории, вывозится в другие республики. Ни одна не получала помощь и поддержку от других, все ее только оказывали. Грузия, например, насчитала среднедолевое превышение вывоза из республики над ввозом из России равным 4 миллиардам рублей» [48. С. 16]. В Литве с подачи экономиста из Гарварда Лоренса Саммерса насчитали, что весь Союз ССР должен ей 462 121 854 500 (четыреста шестьдесят два миллиарда сто двадцать один миллион восемьсот пятьдесят четыре тысячи пятьсот) долларов. Над этой цифрой поработала Комиссия для исследования и установления суммы репараций СССР Литовской Республике и литовскому народу [6.10. С. 3].

В СССР и без негативного внешнего воздействия дела в сфере экономики обстояли не самым лучшим образом.

Когда же к этому положению во исполнение Директивы СНБ NSDD № 66 добавили приемы по умышленному подрыву финансов и экономики, то система была сломлена окончательно. Особую роль тут, конечно же, сыграли: «антиалкогольная кампания»; переориентация финансовых потоков, прежде всего инвестиций в непроизводственную сферу; остановка экологически «грязных» предприятий — как ответ на чернобыльский синдром (например, Армянской АЭС в 1988–1989 гг.); попытка трансферта 130 миллиардов рублей в 7 миллиардов долларов (дело Г.И. Фильшина, завлаба Института экономики и организации промышленного производства из Иркутска, в результате выборов ставшего народным депутатом СССР, а потом и заместителем Председателя Совета Министров СССР). И наконец, забастовки — как в районах Закавказья, так и шахтеров Кузбасса: «Идея легализации забастовок стала одной из главных в т. н. «демократическом движении», а с 1989 г. и в программе Межрегиональной депутатской группы Верховного Совета СССР. Началась активная пропаганда этой идеи в печати и на митингах, а также просто лихорадочная агитационная работа в рабочих коллективах. По ряду причин, блестяще описанных в американской советологической литературе, самым подходящим контингентом для этого были шахтеры. В США досконально был изучен опыт стачечной борьбы в России в 1902–1907 гг., очень интересно читать эти работы» [29. Кн. 2. С. 561].

В целом же получилась такая картина: «По оценкам западных финансовых кругов, валютные запасы СССР составляли 25–30 миллиардов долларов. Для того чтобы подорвать экономику СССР, американцам нужно было нанести «внеплановый» ущерб советской экономике в таких размерах — иначе «временные трудности», связанные с экономической войной, амортизировались валютной подушкой изрядной толщины. Действовать нужно было быстро — во второй половине 1980-х гг. СССР должен был получить дополнительные вливания от газопровода Уренгой — Западная Европа.

Одновременно США продолжали ужесточать технологическую блокаду СССР, надеясь остановить добычу энергоносителей на новых месторождениях и нанести ущерб другим отраслям советской экономики. Американцы даже подбрасывали технологическую дезинформацию, и бракованные детали. Дело доходило до остановок предприятий из-за таких «экономических диверсий». В 1975 г. 32,7 % наименований экспорта из США в СССР составляли высокие технологии (общая сумма 219 миллионов). В 1983 г. эти показатели снизились до 5,4 % и 39 миллионов. В 1983 г. таможенники западных стран задержали почти полторы тысячи нелегальных технологических посылок на сумму 200 миллионов долларов» [63. С. 67–68].

РАИСА И МИХАИЛ ГОРБАЧЕВЫ: ПОСЛЕ — ХОТЬ ПОТОП!

Почему мы, как видно из заголовка, не только учитываем фактор «первой леди», но и пытаемся доказать, что Раиса

Максимовна Горбачева равноценный участник принятия решений на высшем уровне? Тому служат свидетельства целого ряда непосредственных наблюдателей и активных участников событий. Они прямо акцентируют наше внимание на том, что P.M. Горбачева играла в 1985–1991 гг. огромную роль в политике: «В государственные дела все больше и настырнее начинает вмешиваться Раиса Максимовна. Горбачев не мог отказать супруге, и она этим пользовалась. По ее рекомендациям снимались с постов высокие чиновники, прекрасные специалисты, а на их место заступали другие, зачастую вовсе не смыслящие в порученном им деле» [28. С. 103–104]. «Трудно сказать, как бы сложилось будущее Михаила Сергеевича, если бы в его жизни не появилась Раиса Максимовна. Может показаться удивительным, но позиция, характер жены сыграли определяющую роль в судьбе Горбачева и, полагаю, в судьбе партии, всей страны.

Раиса Максимовна — человек с твердым, жестким и властным характером — умела подчинять своей воле других, добиваться желаемого всеми силами и средствами. Она быстро стала первой дамой страны, во всяком случае значительно быстрее, чем М.С. Горбачев по-настоящему почувствовал себя лидером партии и государства. Не стесняясь, звонила и давала поручения помощникам генсека и некоторым членам руководства страны, особенно тем, кого знала. <…>

Мне приходилось быть свидетелем, когда Раиса Максимовна изо дня в день настойчиво и неуклонно повторяла одну и ту же овладевшую ею идею и в конечном счете добивалась от супруга своего. Из-за своего довольно мягкого характера, неспособности настоять на своем, Горбачев часто находился под влиянием решений супруги. <…> В общем Раиса Максимовна на протяжении многих лет правила не только домашним хозяйством, но и всем балом перестройки. Она участвовала в формировании политики, где это, разумеется, было возможно, и расстановке кадров. Но главное — она формировала характер генсека-президента, помогала ему искать путь в бурном море политических течений» [7. С. 116, 118, 125].

Да и сами мы — простые телезрители — могли наблюдать, что присутствие на протокольных мероприятиях, реплики и взгляды P.M. Горбачевой значат для окружения не меньше, чем слова и мнения «Самого».

Полагаю, что с доказательством огромной меры влияния Раисы Максимовны на государственную политику мы разобрались. Теперь о том, почему мы решили их объединить в единое целое. Прежде всего потому как мы полагаем, что после обмена мнениями между собой они вели одну и ту же, всегда согласованную политику. И это относится как к пику их активности в 1985–1991 гг., что, конечно же, для нас главное, так и до и после него.

Итак, первой задачей Горбачевых, как нам представляется, было скрыть свое прошлое. Корни Горбачевых ныне хорошо известны: «При Сталине дед по материнской линии — Пантелей Ефимович — сидел в тюрьме, по отцовской линии — Андрей Моисеевич — был сослан и несколько лет валил в Сибири кедры и пихты, и, как сейчас выяснилось, вовсе не по политическим мотивам. Дед супруги был расстрелян в 1937 году как ярый троцкист, отец Раисы Максимовны отсидел в тюрьме четыре года как противник Сталина» [6.11. С. 515].

Второй задачей Горбачевых было совершить прорыв к вершинам партийной и государственной власти. Сейчас об этом довольно много литературы [24; 28; 38. № 9. С. 5; 38. № 10. С. 7; 39. № 48. С. 3; 39. № 49. С. 5; 50; 58. С. 77—124]. Конечно же, в рамках нашего исследования не стоит этот вопрос выделять как один из краеугольных, поэтому мы просто-напросто его упоминаем. Но прежде чем задать вопрос, как вообще мог прийти к власти Горбачев (или Горбачевы?), мы должны вспомнить, как это сделали Л.И. Брежнев, Ю.В. Андропов, К.У. Черненко. Тогда мы поймем, как мог М.С. Горбачев стать завотделом, секретарем парткома, первым секретарем обкома и т. д. Каким образом Михаил Горбачев за одну уборочную кампанию получил даже не медаль, а именно орден Трудового Красного Знамени и т. п. Правда, к настоящему времени стало известно, как М.С. Горбачеву «досталось» выдвижение из кандидатов в полноправные члены Политбюро ЦК КПСС: «Ким Ир Сен не захотел принять делегацию КПСС во главе с кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС М.С. Горбачевым на съезд Трудовой партии Кореи в 1980 году. Он считал, что наша делегация должна возглавляться членом Политбюро ЦК КПСС» [21. С. 445–446]. Член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь Московского горкома партии В.В. Гришин, поехавший вместо М.С. Горбачева, по возвращении из Кореи предложил перевести М.С. Горбачева в члены Политбюро — в самом деле, молодой, самолет будет переносить хорошо — пусть ездит. (А за такими поездками — бесконтрольные связи и т. п. — вот еще один из факторов позднесоветской геронтократии, сыгравший роковую роль в событиях.) Сказано — сделано, и причем на первом же Пленуме ЦК.