Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки"

Шевякин Александр Петрович

Западные институты создавали не только документы внутреннего пользования для своих высших явных и тайных руководителей, но и, что всего опасней, документы и технологии, специально предназначенные для советских граждан. Это были прямые рекомендации; публичные выступления перед ограниченными аудиториями для доверенных лиц; совместные научные семинары, юридические акты, полузакрытые материалы для руководства, используемые то явно, то «в темную» и т. п., вплоть до использования присланных материалов для публикации в печати, а главное, конечно же, подготовка в Институте Крибла.

К такого рода документам относятся т. н. Конституция Сахарова («Ныне обращают внимание на то, что «физик-ядерщик на две недели выехал в Америку и там за две недели написал совершенно внятную конституцию» [5.09. С. 3]) и Программа «500 дней», подготовленная кандидатом экономических наук Г.А. Явлинским & К в Гарварде.

СССР был далеко не первым государством, где появилось и усилилось до предельной отметки опасное вмешательство Америки во внутренние дела другого государства. Этой тенденции способствовала т. н. Программа региональных

исследований. «Она начала разрабатываться еще во время войны для подготовки специалистов по различным регионам Европы, Азии и Латинской Америки, знающих местные языки, порядки и обычаи и способных выполнять в этих регионах административные функции, поистине США готовились управлять буквально всем миром! Суть этой программы заключалась в создании при крупнейших американских университетах специальных подразделений, которые должны были готовить специалистов по различным регионам мира для американских правительственных организаций как в США, так и за границей, а также координировать научные исследования по тому или иному региону и давать информацию правительству, если потребуется. Таким образом, планируемые институты должны были в основном иметь прикладной, а не академический характер.

Новизна и сложность программы региональных исследований состояла в ее междисциплинарном характере., что требовало координации действий различных факультетов. Создавало это дополнительные трудности и для участвовавших в ней аспирантов, которые за два года должны были усвоить несколько различных по характеру специальных курсов (интенсивная языковая подготовка, география региона, история, экономика, политические и социальные институты, психология и антропология) наряду с общими, такими, например, как основы дипломатии. Кроме того, будущий специалист должен был получить обычную подготовку в какой-нибудь специальности, ибо создатели программы опасались, что в противном случае выпускник окажется дилетантом, знающим обо всем понемногу и не получившим конкретной специальности. Для участников региональных программ предусмотрена также годичная практика в изучаемом регионе. Разумеется, организовать такую практику в СССР в то время было невозможно, и студенты ограничивались теоретическими занятиями» [5.10. С. 30–31]. Такого рода план не был осуществлен в отношении СССР в силу его особой закрытости, но во времена «перестройки» он осуществлялся уже через хорошо известный институт Крибла.

Институт Крибла — филиал Фонда свободного конгресса, или же Российский институт по проблемам демократии и свободы (РИПДС).

«Институт Крибла (руководитель которого, по его собственным словам, решил «посвятить свою энергию развалу Советской империи») создал целую сеть своих представителей в республиках бывшего СССР. С помощью этих представительств и ноября 1989-го по март 1992 г. было проведено около полусотни «учебных конференций» в различных точках СССР: Москва, Ленинград, Свердловск, Воронеж, Таллин, Вильнюс, Рига, Киев, Минск, Львов, Одесса, Ереван, Нижний Новгород, Иркутск, Томск. Только в Москве было проведено шесть инструктивных конференций.

О характере (я бы сказал, о качестве. — А.Ш.) инструктивной работы представителей Института Крибла говорит пример партийного пропагандиста Г. Бурбулиса, до 1988 года твердо повторявшего тезисы о руководящей роли КПСС и подчеркивающего «консолидирующую роль партии в перестроечном процессе». После прохождения инструктажа «у Крибла» он стал постоянно твердить, что «империя (т. е. СССР) должна быть разрушена». (Цит. по: [52. С. 17].) «С октября 1989 г. Институт Крибла провел более 40 конференций (это что-то вроде методических семинаров) в «бывшей Советской империи». Конференции проходили в самых разных городах: от Москвы и Ленинграда до Томска и Иркутска, а также в Тбилиси, Риге, Свердловске и т. д. Тогда же бодро встали на ноги МДГ, «Дем. Россия» и ряд более мелких структур» [14. С. 3]; «С начала 90-х годов в нашей стране начался расцвет «либерально-демократической идеологии». Именно в это время в России был создан филиал Института Крибла (ныне Российский институт по проблемам демократии и свободы — РИПДС) и масса других подобных ему «новоделов». Упомянутый институт тесно связан с «Фондом наследия» («Херитидж фаундейшн») — одной из влиятельных исследовательских организаций США, по инициативе которой был принят закон «О помощи борцам за свободу в Советском Союзе». <…> Фактической реализацией помощи этим движениям занимался именно институт Крибла, возглавлявшийся доктором философии Р. Криблом (одновременно и членом совета директоров «Херитидж фаундейшн»). Приоритетной формой работы РИПДС является организация конференций, симпозиумов и конгрессов по проблемам политики, экономики и культуры. При этом упор делается на подготовку информации для американских правительственных и иных учреждений, деловых кругов, а также на формирование на территории РФ «демократически» (т. е. прозападно) ориентированных властных структур. В настоящее время «Российский Крибл» возглавляет <…> А. Мурашов, <…> с 1996 г. <…> — глава Центра либерально-консервативной политики и глава Московского отделения Российского института по проблемам демократии и свободы (РИПДС)» [5.11. С. 4].

Глава VI «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА». ЭПИЗОД III

ВОЙНА КЛОНОВ

Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал договор на весь срок.

Не помню, когда именно, но я подписал.

Эрнест Хемингуэй. Пятая колонна.

Цит. по: [6.01. С. 177]

Еще вчера это ограничивалось понятиями «тайная дипломатия», «шпионаж», «идеологическая диверсия», но сегодня — по итогам подведенных результатов —

можно смело говорить о случившемся, как о явлении, имеющем масштабы войны. Итоги «перестройки», таковы, что одержанная США виктория, не имеющая прецедента в истории, могла быть достигнута только в том случае, если бы атакующая сторона не только отбирала методы, общепринятые на мировой арене во взаимоотношениях двух невоюющих стран, но и изыскала такие приемы, которые позволили включить механизм самоуничтожения, изначально заложенный в сложных, полных внутренних противоречий системах. США начали наступление тихое и скрытое, основанное на вечном как мир правиле «Разделяй и властвуй». Им пользовались издревле, но от патриархальных приемов враждебный нам мир перешел к новому методу «Задушить в дружеских объятиях», суть которого была провозглашена еще президентом США Авраамом Линкольном: «Есть два способа уничтожить врага: первый — это его убить, второй — подружиться с ним». Следующий этап должен был заключаться «не столько во внесении разлада в действия противника или их срыве, сколько в обращении оружия против его же обладателя», что и было апробировано в Тбилиси (апрель 1989 г.), Баку (январь 1990 г.), Вильнюсе (январь 1991 г.) и Москве (август 1991 г.), когда применение грубой силы дало эффект, противоположный ожидавшемуся.

Председатель правления РЭНД Корпорэйшн Роуан Гайтер в своем выступлении на заседании правления в 1958 г., посвященном десятилетию организации, в частности сказал: «Война, которую нам предстоит вести в течение ближайших лет, накладывает на наше правительство бремя ответственности, беспрецедентное по своей сложности и последствиям. Должны быть найдены пути повышения эффективности деятельности наших руководителей всех звеньев. Наше правительство должно усовершенствовать административную сторону процесса принятия решения. Я уверен, нет необходимости доказывать членам правления, что как политическое, так и физическое выживание в значительной мере зависит от того, насколько быстро и успешно технические достижения реализуются в вооружении и системах оружия. Нет необходимости доказывать и то, что война, которую мы ведем, не является больше войной, где используются только вооружение и солдаты, или даже, что они играют преимущественную роль. Это война, в которой экономические и политические факторы приобрели исключительно большое значение и фактически могут быть решающими. Все это означает, что в выполнении своих функций правительство не может больше ограничиваться собственными силами (хотя этого в полной мере, по-видимому, никогда и не было) и, если оно хочет во всеоружии встретить опасность, оно все в большей мере должно заботиться об использовании наших интеллектуальных, научных и экономических ресурсов. Проблема заключается не только в том, чтобы иметь эти ресурсы, но и в том, чтобы располагать возможностью их использования. Мы должны найти организационные средства, позволяющие привлекать наши ресурсы для решения задачи выживания. <…>

Война, которую мы ведем, не является больше войной, где используются только вооружение и солдаты или даже что они играют преимущественную роль. Это война, в которой экономические и политические факторы приобрели исключительно большое значение и фактически могут стать решающими» [6.02. С. 14–15]. В этом руководство РЭНД Корпорейшн видело свою основную задачу по отношению к своему врагу № 1 — Советскому Союзу. Такой подход лиц, разработавших методы прикладной диалектики, является единственно возможным — придумать новые приемы противоборства и не призывать воспользоваться ими было бы вне нормы. Можно только гадать о том, что еще говорилось на том правлении — доклад является секретным.

ИНФОРМАЦИОННО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ВОЙНА: «ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАНУ»

Объектом психологической агрессии стали не только рядовые обыватели, но и представители правящей элиты: «Есть основания считать, что августовский «путч» прошел по сценарию, разработанному энэльпистами, и сами его инициаторы находились под психологическим воздействием» [6.03. С. 15]. Напомним, суть всех технологий этого подвига войны в том, чтобы субъект даже не догадывался о том, что он не автономная личность, самостоятельно принимающая решения, а всего лишь объект управления. Поэтому полгода спустя после «путча» мы могли прочитать столь искренние признания: «Об этом много пишут и, к сожалению, не зная истинного положения, строят свои версии на всевозможных догадках. В том числе на таких, как заговор специально организованный для развала СССР и КПСС, как заговор, спланированный кем-то на Западе с участием ЦРУ и их агентов и другое <…> Все это тяжелейшее заблуждение» [6.04. С. 1]. (Смысл этих слов секретаря ЦК КПСС О.С. Шенина заключался, конечно же, больше в том, что на его глазах сценарий по созданию ГКЧП осуществлялся именно как инициатива со стороны КГБ, и только. Но выгоду от этой неудачи поимела другая сторона…)

Главная цель информационно-психологической войны — доведение объектов воздействия до такого безопасного уровня, чтобы последние не имели возможности описать ситуацию в системных терминах и найти противоядие, — была достигнута.

«Чего добились антисоветские идеологи. <…>

Посредством дестабилизации сознания и увлечения людей большим политическим спектаклем удалось осуществить «толпообразование» населения СССР — временное превращение личностей и организованных коллективов в огромную, национального масштаба толпу или множество толп. В этом состоянии люди утратили присущее личности ответственное отношение к изменениям жизнеустройства, сопряженным со значительной неопределенностью и риском. Без дебатов, без сомнений, без прогноза выгод и потерь большинство населения согласилось на революцию, когда в ней не было никакой необходимости, — на революцию в благополучном обществе. Это несовместимо со здравым смыслом.