Разин А. А. "Человек тусовки"
Шрифт:
– Да пошел он знаешь куда, никто не захочет с ним связываться.
– Смотри, я бы кое-что предпринял ...
Я больше не слушал Автандила. Уткнулся в экран телевизора, шла какая-то музыкальная передача. Смотри не смотри, а о нас ни слова. Для этой купленной с ног до головы банды не существует ни хит-парадов, в которых мы на самом верху больше года, ни миллионов магнито-альбомов.
Я отправил Автандила, выключил телевизор и позвонил, домой. Жена сказала, что звонил композитор, у него готовы две песни для Кречета, надо выбрать
– Что еще?
– спросил я.
– Какие-то странные звонки. Все время набирают, слушают и бросают трубку.
– Неужели ты не привыкла к фанаткам?
– Это не такие звонки ...
– Молчание в трубке отличается? Не волнуйся, укладывайся спать. Я тоже валюсь с ног...
Я проверил, закрыл ли дверь, завалился на кровать и словно отключил сознание. Ни единого сна за всю ночь. Такое случалось редко. Обычно одни кошмары, притом длинные, многосерийные.
Наутро в номер первым влетел Автандил.
– Распутин, выезд задерживается!
– Это почему?
– Умер администратор стадиона.
– Какой еще администратор, при чем здесь я ... Нам пилить триста километров.
Он вздохнул:
– Ты все-таки неисправимый. Да это же администратор стадиона, на котором проходили концерты. Тот самый, который вышел из "Запорожца". Вчера вечером ...
– Постой, постой, так он же совсем молодой, весь в варенках...
– Я чувствовал, что мне делается плохо. Я вспомнил непонятное шипение у себя в груди.
– Да, молодой, чуть больше тридцати.. Вечером стало плохо с сердцем, вызвали врача, но уже было поздно. Никогда раньше не жаловался. Поехали за венками. Автобус чуть задержится.
Да, я смотрел на него и вспоминал - в тот самый момент, как послышалось это проклятое шипение, я думал, что умираю, а умер он, администратор, совершивший круг почета вокруг стадиона на своем добитом "Запорожце".
– Что с тобой, ты побледнел?
– спросил Автандил. Его голос доносился до меня словно издалека.
– Ничего, все в порядке,- пробормотал я в ответ.- Зайди за мной, когда будет автобус. Пускай все.
Я вдруг вспомнил слова Джалилы. Нет, это было не тогда, не в тот вечер, когда я, бездомный администратор, подвизающийся на ниве сколачивания коммерческих групп, случайно попал к ней вместе с одним полупьяным композитором, подобравшим меня чуть ли не на улице. Композитор в те дни был одержим созданием своей фантастической фирмы, он пил, а в перерывах принимался фантазировать - да мы с тобой перевернем всю эстраду, я на верном пути, ты уж поверь мне.
Дом Джалилы находился на Арбате, огромные холлы, какие-то странные люди, охрана у входа.
– Заплетающимся языком композитор представил меня. Джалила долго и испытующе смотрела на меня, а затем внезапно сказала:
– Ты будешь
Мне стало не по себе, мурашки пробежали по коже, а композитор подтолкнул меня к ней, прошептав:
– Поцелуй руку, деревня ...
Я притронулся губами к ее длинной, изящной ладони и почувствовал, как меня пронзило током. Может, это было от голода, несколько дней я почти ничего не ел, да и не спал на вокзале все время гонял милиционер, я показался ему подозрительным, а хозяйка квартиры, вернее, койки в какой-то кошмарной берлоге, выгнала за неуплату.
– Назови свое имя,- сказала всемогущая Джалила, о которой по Москве ходили невероятные слухи - это она привела в движение омертвевшие челюсти человека, который до встречи с ней только и мог, что мычать с высоких трибун, это она излечила сына западной суперзвезды от гангрены обеих ног, это она живет не одной жизнью, а сразу несколькими, для нее не существует временных границ.
Я не мог вымолвить ни слова. Композитор пришел мне на помощь, сказал, что я очень волнуюсь, да и как может не волноваться в доме самой Джалилы деревенский мальчишка, обладающий недюженной, правда, наглостью, что уже помогло ему кое в чем проявить себя ...
Она прервала композитора одним жестом, усадила меня рядом, пододвинула тарелку с яствами, которых я никогда в своей жизни не пробовал, и время от времени приговаривала:
– Не волнуйся, человек не должен волноваться в своем доме, а раз ты мой брат, значит это и твой дом ...
Я с жадностью ел, стараясь поменьше набивать рот, что у меня не всегда получалось, маленькими глотками отпивал вино, чтобы с голодухи тут же не рухнуть под стол, а вокруг велись совершенно непонятные для меня разговоры. Известный поэт говорил, что в лице Джалилы мир найдет художника с необычайным видением. Это недостижимо для самых великих, но люди еще не совсем понимают, кто живет рядом с ними. В разговор то и дело встревал священник в рясе и со сверкающим крестом на груди, он был уверен, что все у Джалилы от Бога, на что она ответила, что религия в наш век стала менять свой облик, вера в Бога может принимать тысячи различных форм, иметь бесчисленные названия. Главное, что в центре вселенской мощи стоит человек, создание не слабое, а сильное, и, чтобы проявить свою силу, человеку необходимо установить связь с наивысшим, с космосом, перед которым и сам Бог - существо слабое, мятущееся... У Джалилы прямая связь с космосом, она в любой момент может войти с ним в контакт, получить от него неограниченную, непонятную земным силу... При этих словах священник перекрестился, опрокинул стопку - и стал благодарить Джалилу за возвращенное ему здоровье...
Это длилось бесконечно, а я все ел и ел, пользуясь тем, что одни гости приходили, другие уходили. Парни в черных рубашках все время подносили еду. К полуночи я выглядел осоловевшим, композитор предложил мне остаться ночевать у Джалилы, но я гордо отказался. Когда мы уходили, Джалила произнесла фразу, которую повторила потом несколько раз:
– Ты мне брат, приходи в свой дом, приходи, когда захочешь, а сегодня оставайся, я знаю что тебе негде ночевать. Завтра я все скажу о твоей будущей жизни ...