Разитель. Трилогия
Шрифт:
И все равно, – понимал он, даже не стараясь одеть мысль эту в какие-то слова, – все равно, сделали мы ну пусть не в десять раз больше, чем можно было предполагать даже и по самому большому счету; не в десять, но уж раз в пять-шесть – зуб даю. Такое сотворить (подтверждали мелькавшие в памяти картинки, беглые и сумбурные, как клипы) можно было хорошо если за нормальную рабочую неделю. А день на дворе все тот же – словно бы мы на работе совсем мало времени провели: часа полтора-два, всего-то. Непонятно.
Ну ничего, – успокаивал Пат сам себя, поудобнее усаживаясь
Интересно: а зачем мне вообще об этом думать? Голову ломать? Вон ребята, отвалившись от тарелок, уже куда-то намылились…»
– Эй, Пат! Уснешь за столом! Пошли с нами.
– Куда это?
– Да так просто – осмотреться, первый день же. Может, встретим земляков, а может, с кем-нибудь и познакомимся, тут ведь не одни мужики живут, вон и на кухне – поварихи, я сам видел. Пошли!
Пат чуть-чуть подумал:
– В другой раз, ребята. Что-то приустал.
– А мы – нет, что ли? Вот и хотим взбодриться. Ну, дело твое.
Ушли – медленно, враскачку. Да, всем досталось сегодня. Может, и правда нужно было с ними пойти размяться?
Пат тоже поднялся, упираясь ладонями в столешницу. Подумал, усмехнувшись: ребята, если вам поварихи и встретятся, то толку им от вас нынче будет немного. Это вам только кажется сейчас, что вы такие бодрые. А на деле…
«Ложиться надо побыстрее. Костюм аккуратно повесить: вещь дорогая, и вряд ли тебе так просто выдадут новый, если с этим что случится. А без него много не наработаешь. Вообще ничего.
(Ну-ка, попрохладнее сделаем: натрескался так, что жарко стало от еды.)
Как же это время прошло?
Так. Значит, сперва объяснили, как в костюмах ловчее работать, для чего какой пульт и какое приспособление. Ну да, особо предупреждали следить за герметичностью: не дай бог если щелка или порвется материал – хотя рваться он не должен, но ведь не так уж редко бывает то, чего быть не должно. А кто-то из наших спросил: а зачем такая строгость – не в воде ведь работать и не в заатмосфере? Может, в агрессивной среде? Ответили: нет, среда будет как раз неагрессивная, но и не воздух, каким дышим: все здание герметично, и внутри, за тамбурами, гелий под небольшим давлением – чтобы никакой случайной химии там происходить не могло. Так что в случае чего из костюма воздух попрет наружу. Не смертельно, конечно, поскольку запас дыхания в костюме – на полный день, так что не задохнешься; однако же придется тебя эвакуировать, значит – прерывать процесс, проводить через тамбуры, хорошо, если ты от них недалеко. А если в другом конце как раз, а зал в длину триста пятьдесят метров? Ну, и всем стало ясно, зачем герметизация».
Пат улегся, устроился удобно. Спать пора. Вставать не поздно придется.
Только как тут уснешь, если память вдруг стала набирать обороты? Чуть ли не в разнос пошла.
«Ну а толку что?
– Эй, – Пат окликнул Пахтора, самого себя то есть. – Ну а мик-то тебе зачем в голову ввинчен? Вот ты вспоминай, а он пусть пишет. Даже если уснешь, не дослушав, – у него связь останется, и будет он с памятью работать автономно. Усек?
Усек. И тут сон набросился на Пата, словно из засады. И не встретил никакого сопротивления.
34. В доме Ра принимают гостей
Да, мы с Вратарем промедлили. Непростительно. И, похоже, нам этого действительно не простят. Поделом. Нельзя так расслабляться, тем более что ты сейчас по-прежнему не более чем комбинация (пусть и весьма непростая) слаботочных импульсов, и, пока Ворота не отключены от сети, никакой надобности в расслаблении или другой форме отдыха не существует. Ладно, сейчас некогда проводить разбор ошибок. Прежде всего – войти в создавшуюся ситуацию, затем – овладеть ею… или, во всяком случае, совершить такую попытку.
– Вратарь, что там? Кто?
Может ведь быть, что это кто-то из своих. Скажем, Иванос таким способом откликнулся на мою попытку достучаться до него и нашел время явиться лично или прислать кого-то из ребят Службы…
– Четверо, хозяин.
– Можешь опознать хоть одного?
– Ни один не фиксирован нигде и никогда. Чужие.
Похоже, на Иваноса я понадеялся зря.
– Как эти люди сюда попали? Как могли пройти?
Если бы у Вратаря были плечи, он сейчас наверняка пожал бы ими.
– Нет информации. Не через меня. Стали видны только здесь.
Это уже интересно. Не через входную дверь и тамбур. Через одно из окон? Маловероятно: все окна подстрахованы, и об исправности этой системы мы с Лючаной, оказавшись дома, позаботились прежде всего. Тогда – как же?
Вывод можно было сделать только один, даже не загружая мое нынешнее обиталище лишней работой. Они вошли так, как выходил некогда я: через мой специализированный мусоропровод и кухню. Там подстраховки от проникновения не было. Потому что вроде бы только мы двое об этом ходе и знали. Если не считать, конечно, людей, которые этот лаз оборудовали. Но их ведь еще надо найти! Хотя, если только они живы, для серьезных спецов тут проблемы нет.
– Вратарь, чем они вооружены? Стой. Не надо. Подключи меня к камерам.
Видеть своими глазами (пусть даже они, как таковые, в данный момент находятся очень далеко отсюда) – ну, пусть камерами – куда лучше, чем выслушивать доклады Вратаря, у которого словарь вообще-то достаточно ограничен.
– Хозяин, но тогда я сам не смогу… у нас только один канал настроен. И мне запрещено…
– Запретил я, не кто-нибудь, и сам я запрет отменяю. Выполняй!
– Да, хозяин…
Весь этот диалог протекал доли мгновения: внутрикомпьютерное общение, без посредства такого тормозящего устройства, как человек с его инертной, неповоротливой нервно-мышечной системой, протекает в наносекунды.