Различные миры моей души
Шрифт:
– Сколько для этого ареста взять людей и куда после поместить арестованного? – безразлично спросил начальник стражи.
– Вместе с Иисусом будет человек десять. Возьми один отряд. Если Каиафа захочет тебя сопровождать и сам произвести арест, не препятствуй ему. Приведёшь арестованного потом туда, куда тебе скажет Каиафа. Нет. Приведёшь его ко мне. Дело об оскорблении кесаря должно рассматриваться римским судом. Иди.
Начальник стражи вышел.
Новый день не принёс облегчения от жары, стоявшей уже около месяца. Духота делала людей злыми и лишала способности трезво мыслить. Ожесточение заставляло искать виновных
Несмотря на приказ Пилата, Иосиф Каиафа настоял, чтобы Иисуса отвели сначала к Эльханану, его тестю. Эльханан ни во что вмешиваться не хотел. Он единственно хотел окончания всего этого, поскольку с появлением Иисуса почтения к священникам стало меньше, недовольных больше, а в храмовую сокровищницу поступало все меньше и меньше сиклей. Созванные в спешном порядке люди должны были присутствовать при его разговоре с Иисусом, чтобы видеть триумф священников и жалкое поражение бывшего кумира, чтобы стройный крик о приговоре дошёл до префекта, и он принял решение о казни мешавшего им выскочки, какими бы словами этот выскочка ни прикрывался.
– Ответь мне, – обратился Эльханан к Иисусу. – Чему ты учишь людей? Чему учат твои ученики? Почему ты называешь себя Богом и Божьим сыном? Ты разве не знаешь, что Бог у нас один, и мы следуем тем писаниям, которые дал нам праотец наш, Моше, получив их от Него? Это мы учим людей соблюдать божьи заповеди, а не ты – сын простого плотника, нигде и ни чему не учёный!
– Если бы вы были дети Божьи, то делали бы Божьи дела, – отвечал Иисус. – А не искали причин очернить и убить меня. Если бы вы были дети Божьи, вы бы услышали мои слова, приняли бы и полюбили меня. Вы соблюдаете закон Моше, забыв его дух. Вы следуете букве в любой его мелочи, забывая, что Богу нужны не обряды, а душа ваша. Не я пришёл к вам. Бог, отец мой, меня направил. Вы не понимаете моих слов, потому что не хотите их слышать. Сейчас в вас говорит не Бог, а бес. Если бы вы раскрыли сердца ваши моим словам, то вам и смерть была бы не страшна. Поскольку смерти нет. Есть только вечная жизнь.
– Ты хочешь сказать, – вскричал Эльханан. – что и Авраам, и Давид, и Илия, и прочие пророки не умерли? Что они живы? И после этого ты говоришь, что бес в нас? Да ты сам Мастема! «Кто уверует в меня, тот спасётся», – это твои слова! Кем ты себя возомнил? Может, ты скажешь, что ты и есть сам Бог?
– Нет, Эльханан, я сын Божий и сын Человеческий. И я сам ничего не говорю. Бог говорит с вами через меня. Я никогда не таился, я всегда говорил с людьми, как сейчас с вами. И почему вы спрашиваете меня? Спросите людей, с которыми я говорил. Их открытые души приняли мои слова. Они поняли, что я им говорил.
Тут один из священников, стоявших ближе всех прочих к Иисусу, с размаху ударил его по лицу.
– Как смеешь ты,
Иисус кротко улыбнулся, приложив к покрасневшей щеке руку.
– Загляни в свое сердце и скажи, что я не прав, – произнес он. – Если я не прав, докажи мне. А если я прав, то почему ты меня ударил?
Священники заволновались, заговорили все разом. Эльханан поднял руку, призывая к тишине.
– Ведите его к Иосифу Каиафе, – приказал он. – Только сначала его надлежит связать.
Слуги кинулись к Иисусу с верёвками и вывели его, связанного.
– Ведите его в Сангедрин! Туда же приведите свидетелей его вины. Он слишком ловок, его слова слишком запутанны. Тут нужны мудрые священники, которые поймут его лукавство.
Стража, подхватив Иисуса, вместе с толпой направилась к Сангедрину, на Храмовую гору. Перед зданием толпа собралась ещё больше, чем та, что сопровождала Иисуса на всём протяжении его пути к Эльханану. Внутри помещения собрались все священники Иерусалима, настроенные приговорить его, чего бы это ни стоило. Подговорённые лжесвидетели находились тут же, скрываясь за спинами соплеменников.
– Вот, уважаемые, перед вами стоит Иешуа, называемый многими заблудшими душами Мешиахом, – обратился Каиафа к священникам, стоявшим вокруг Иисуса. – Мы все знаем его вину. Однако требуется для вынесения приговора озвучить обвинения, предъявляемые ему, вызвать свидетелей и вынести приговор. Призовите свидетелей его слов.
Слуги священников вышли и ввели за собой двух мужчин.
– Скажите нам всем, что говорил Иешуа про Храм Давида?
Один мужчина замялся, теребя край своей одежды. Другой, не глядя на Иисуса, тихо сказал:
– Он говорил, что может разрушить Храм и отстроить его в три дня заново, – и, глядя в пол, тихо добавил. – Он сказал, что он Бог и Божий сын.
– Он так сказал?
– Да, – ответил первый, не переставая мять свою одежду.
– Вы все слышали? – обратился Каиафа к священникам. – Что же ты скажешь? – Он повернулся к Иисусу. Но тот молчал.
– Почему ты молчишь? Они говорят правду?
Но Иисус продолжал молчать. Тогда вперёд вышел священник с белой от возраста головой и, простирая к Иисусу руки, сказал:
– Богом единым прошу, ответь, ты ли Мешиах, сын Божий? Ты ли царь Иудейский, обещанный нам пророками?
Иисус поднял на него глаза и ответил:
– Ты сам дал ответ на свой вопрос. А вам я теперь вот что скажу: отныне вы увидите меня, сына человеческого, сидящего рядом с Богом и идущего к вам через века по небу. Милостию Божией я вас прощаю, как простит вас Бог.
Услышав последнюю фразу, Каиафа вскочил и, разорвав на себе одежду, закричал:
– Это ли не богохульство? Что ещё нам надо? Все мы слышали его слова! Каково ваше решение?
Священники заговорили все разом. Наконец, престарелый священник, спрашивавший, не Мешиах ли Иисус, ответил:
– Никто не вправе приписывать себе Божий замысел и говорить от имени Бога. Даже пророки так не поступали. Этот человек богохульник. Он смущает народ своими речами, он лечит в шаббат, когда каждый правоверный иудей должен отдыхать и посвящать этот день только мыслям Богу нашему. Он не почитает наши обычаи, установленные предками нашими и освящённые прародителем нашим Авраамом, хотя сам он и называет себя иудеем. Он прощает падших женщин и общается с ними и с язычниками как с равными. Он не соблюдает постов. Наш приговор – пусть исполнятся его слова. Он должен быть казнён. И казнён немедленно.