Разлив Цивиля
Шрифт:
Агроном все так же сосредоточенно продолжал раскладывать по столу таблицы севооборотов и не торопился начинать.
— О пойменных участках говорить не будем, — опережая агронома, сказал Трофим Матвеевич. — С ними и так все ясно. Там чередуется кукуруза с коноплей.
— Вы уж извините, Трофим Матвеевич, но мне лучше знать, где, что и с чем чередуется, — наконец-то поднял голову от бумаг и раскрыл свой толстогубый рот агроном. — На поймах в этом году нужно посеять зерновые культуры. Иначе мы не выдерживаем ротацию.
— Ты хочешь сеять
— Что вывезли навоз — это хорошо, — спокойно, как ни в чем не бывало, ответил агроном. — Вот как раз мы там и посеем сто гектаров яровой пшеницы и сто гектаров овса.
— Кто это мы?! — У Трофима Матвеевича даже голос пресекся от возмущения. — Прости, сынок, но покуда в колхозе я председатель, а не ты. Там будут кукуруза и конопля. Ты лучше расскажи про другие поля.
— А с другими так: на каждом поле будет пересмена культуры, — сдался агроном, встал и подошел к висевшей на стене карте сявалкасинских полей.
Павел из своего уголка внимательно слушал перепалку председателя с агрономом. Из нее было ясно, что Трофим Матвеевич будет делать то, что сам найдет нужным. Правильно это или неправильно — будет так, как решил председатель! Вон и Мирон, должно быть уже зная характер Прыгунова, не решился настоять на своем.
— Партия обращает наше особенное внимание на кукурузу, — с такого вступления начал Мирон. — Район увеличивает в этом году площадь под этой культурой еще на две тысячи гектаров. Поскольку у вас земли в яровом клину не хватает, ее придется посеять в паровом второго поля. Для этого вам выделяется дополнительно еще сто гектаров земли.
— Вот это линия партии! — одобрил Трофим Матвеевич.
— Я тщательно изучил, какие культуры за последние два года возделывает ваш колхоз, и считаю… — Агроном поправил очки, значительно кашлянул и продолжал излагать результаты своего «тщательного изучения» севооборота.
А Павел чем больше слушал агронома, тем больше убеждался, что тот в своих суждениях исходит главным образом из указаний вышестоящих организаций, а не из учета почвенных условий колхоза. Ну кому не ясно, что по склонам, чтобы скрепить почву и предохранить ее от весеннего размыва, следовало бы посеять многолетние травы!
Он так и сказал, воспользовавшись паузой в выступлении агронома.
— И кто же сеет кукурузу в паровом поле?! К тому времени, когда надо будет сеять рожь, кукуруза не поспеет даже на силос. Кроме воды, в ней еще ничего не будет. Надо ли возделывать воду?.. Севооборот, выработанный Мироном Семеновичем, — это всего лишь разверстка районного плана, не связанного с интересами колхоза.
Агроном резко повернулся в его сторону, и вот только когда они встретились взглядом, Мирон, конечно, узнал его и скривился в кислой улыбке.
— Да, да, — продолжал Павел, — не почвы надо подгонять под севооборот, а севооборот составлять исходя из особенностей наших сявалкасинских
Трактористы оживились.
— За кукурузой мы перестали видеть другие культуры, — подал голос Элекси. — Весь навоз — под кукурузу, вся техника — на кукурузу. А рожь, пшеница, ячмень — это уже где-то на третьем месте…
— А вы понимаете, товарищ Кадышев, — обратился Трофим Матвеевич почему-то к одному Павлу, — что, выступая против кукурузы, вы тем самым выступаете против линии партии?! Вы не знаете, что за последние два года колхоз поднял удои молока в два раза, а производство мяса — в семь раз. И все это — благодаря царице полей кукурузе.
Председатель подчеркнуто внимательно смотрел на Павла, как бы говоря своим взглядом: я тебя уважаю, хвалю, но куда не надо — не лезь…
— Я не против кукурузы вообще, но культура она трудоемкая, и принцип: чем больше, тем лучше, — тут не годится. И уж вовсе неразумно сеять кукурузу в паровом поле. Куда выгоднее и агротехнически правильнее посеять горох в смеси с овсом…
— Кто же ты такой, столь много знающий? — бесцеремонно перебил Павла Мирон. — Мне сказали, что здесь собраны механизаторы. По какому же такому праву трактористы начинают учить агрономии — кого? — агрономов? Зачем же я тогда институт кончал?
— Вот это уж я не знаю, — резкостью на резкость ответил Павел. — Может, и действительно не стоило.
— Я тоже думаю, козырять институтом и задирать нос совсем необязательно, — ввязался в разговор Володя. — Агроном, агроном… Нынче тракторист тоже агроном. А пользы от того, что ты один или два раза в год приезжаешь в колхоз и размахиваешь тут перед нами, как вот сейчас, бумагами, — много ли в этом пользы, я спрашиваю? Ты уж небось и забыл, когда держался за плуг, товарищ бумажный агроном.
— Чтобы уметь держаться за плуг, не надо учиться! — с видом оскорбленного достоинства выпалил агроном.
— Ах, вон как! — Володя даже вскочил со своего места, так задели его слова Мирона. — Значит, мы неученые и ничего не знаем? Как же тогда нам доверяют пахать и сеять? Может, сам за это возьмешься? Вряд ли. У тебя другая забота: других учить. А еще — нос по ветру держать, знать, откуда и какой начальственный ветер дует.
— Выражайся поосторожней! — так же запальчиво крикнул агроном. — Понимай, что я не свои личные, а государственные интересы защищаю.
— Какие там государственные! — Володя махнул рукой. — Я плохо вспахал или посеял — плохой урожай будет, значит, и получу мало. А тебе что: уродилось не уродилось — тебе подай зарплату, и вся недолга. Потому-то каждый раз, когда начнем обсуждать севооборот, — спорим до хрипоты. Тебе меньше всего дела до колхоза. Тебе надо районный план проталкивать и защищать. Вот и командуешь: здесь сей то, а там это…
— Ну, хватит вам, — примирительно сказал все это время молчавший Трофим Матвеевич.