Разлука не для нас
Шрифт:
— Да, однако он поселил меня в комнату прямо напротив своей!
— Может быть, она лучше других, — предположила Кортни.
— Ну, комната действительно очень миленькая. Светлая, просторная, с видом на горы и на озеро. Красивая мебель, а занавески — просто прелесть! А у окна — чудесный маленький письменный столик.
Кортни помнила этот столик: она сама купила его в антикварном магазине, когда они с Питером обставляли только что купленный дом в горах. Всего пару лет назад — а кажется, что прошла целая жизнь. Кортни взглянула на Эрика и заметила,
— Значит, спальня вам понравилась, — поддержала она разговор.
— Да, спальня потрясающая. И сначала я не знала, что его спальня напротив. Он просто занес туда мой чемодан, поставил на табуретку и сказал, чтобы я звонила миссис Грин, если мне что-то понадобится. Представляете, у него там даже внутренний телефон есть!
— Зачем еще нужны деньги, как не для того, чтобы жить с комфортом! — пробормотал Эрик.
Сьюзан сверкнула глазами.
— Некоторые богачи думают, что об их комфорте обязаны заботиться все вокруг, — отрезала она. — Он жуткий нахал. Хорошо, он меня нанял, но я ему все-таки не девочка на побегушках! А он таскал меня за собой, куда бы ни шел. Ему, похоже, это нравилось. Еще бы: за тобой всюду ходит фотограф и щелкает камерой! Все сразу думают, что ты — важная персона. А мне иногда хотелось его просто убить!
Эрик задумчиво поднес бокал к губам.
— Хорошо, Сьюзан, а в чем же состоит история? И почему вы погибли?
Сьюзан густо покраснела и немного потеряла свой апломб.
— Понимаете, иногда он бывал очень милым. Он просто привык всегда поступать по-своему. Но таковы все мужчины. Они думают только о себе — до тех пор, пока в их жизнь не войдет совершенно особый человек… Питера надо было укротить. А все его прежние женщины, мне кажется, просто под него подстраивались.
«Интересно, — подумала Кортни, — знает ли Сьюзан, что перед ней — одна из «прежних женщин» Питера?» Впрочем, это неважно. Гораздо интереснее, как развивались их отношения дальше. Кортни кивнула, подбадривая Сьюзан. Эрик не отрывался от своего бокала.
— Питер сказал, что на даче будет полно его друзей, и я поверила, — продолжала Сьюзан. — , Он так говорил, словно это не дача, а отель. Конечно, в каком-то смысле это правда: еда как в отеле, в ванной всегда чистые полотенца и так далее. Но жил там только этот Эдварде, который в доме вообще почти не появлялся. И мы с Питером проводили кучу времени наедине.
«Ага, картина проясняется!» — подумала Кортни.
— Питер умеет очаровывать собеседника, — осторожно заметила она.
— Я тоже! — обидчиво ответила Сьюзан, как будто Кортни усомнилась в ее обаянии. Она заерзала в кресле и сделала нерешительный глоток из бокала. — Мы столько времени провели вместе, и неудивительно, что он мной заинтересовался. А я — я вам, Коллинз, уже говорила, что лучше вижу человека, когда фотографирую. Знаете, когда пытаешься уловить суть, вглядываешься в человека тщательней, чем обычно.
Эрик промычал что-то такое, что с натяжкой можно было принять за согласие.
— Ну, короче,
— Питера? — в изумлении воскликнула Кортни.
— Да, Питера! — подтвердила Сьюзан. Голос ее понизился до конспиративного шепота. — Он соблазнил меня самым бессовестным образом!
— Понятно! — Кортни прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и покосилась на Эрика, который как-то подозрительно уткнулся в бокал. — А он знал о том, что… о вашей невинности?
— Конечно! Я об этом всем мужчинам сразу говорю!
— Могу подтвердить, — вставил Эрик. Сьюзан испепелила его взглядом.
— Коллинз, я не вижу в этом ничего смешного!
— Разумеется, это ужасно, — успокоила ее Кортни. — Но, мне кажется, Питер не стал бы покушаться на вашу честь без вашего согласия.
— Ну это как сказать. Я, конечно, ни за что бы не позволила, но он дал мне понять, что меня любит!
— Великая страсть, — уточнил Эрик.
— Ну да! По крайней мере, он так говорил. Вы же знаете, какой у меня твердый характер. Я ни за что не сдамся на милость мужчине, пока он не докажет серьезности своих чувств.
Кортни тщетно пыталась понять, Сьюзан ли так беспросветно наивна, или Питер и вправду «нашел свою великую любовь». Возможно и то и другое. Питер вполне мог плениться энергией и детской непосредственностью Сьюзан. Или же она сама, покоренная, как пишут в романах, зовом плоти, убедила себя в его неугасимой страсти.
— И долго вы прожили с ним в горах? — поинтересовалась Кортни.
— Почти две недели. — Сьюзан вздохнула. — Лучшие дни в моей жизни!
— Если так, — заметил Эрик, — что же вас так расстраивает?
— Он не звонит! Мы вернулись два дня назад, и я еще ни слова от него не слышала!
Кортни поставила бокал.
— А он обещал позвонить?
— Конечно! — с негодованием ответила Сьюзан. — Он сказал, что едет на пару дней в Лос-Анджелес, но обязательно скоро позвонит.
— Может быть, еще не вернулся.
— А в Лос-Анджелесе что, телефонов нет? Мог бы позвонить оттуда!
Кортни покачала головой.
— Ну, Сьюзан, он же сказал вам, что позвонит, когда вернется!
Сьюзан упрямо сжала губы.
— Вот это мне и не нравится. Влюбленные так себя не ведут! Настоящий влюбленный звонит любимой по три раза в день, забрасывает ее подарками и вообще…
— Пресмыкается, — подсказал Эрик. Кортни удивленно взглянула на него, но
Сьюзан сразу поняла, о чем речь.
— Вот именно! А Питер как будто вовсе меня не любит! Девушке ведь нужно, чтобы за ней ухаживали! Разве это по-джентльменски — предложить женщине руку и сердце, а затем исчезнуть неизвестно куда?