Разлука Орхидеи и Повелителя демонов
Шрифт:
Он провел Дунфан Цинцана в зал, где заседал совет. Не успев даже сесть, Повелитель распорядился:
– Прикажи слугам найти одну женщину.
Шан Цюэ растерялся и переспросил:
– Женщину?
Господину снова понадобилась женщина? Неужели он полюбил другую и поэтому убил прежнюю пассию?
– Пусть отыщут женщину по имени Се Ваньцин, которая родилась в год под знаками цзя и инь [24] двадцать пятого дня шестого лунного месяца в третьей четверти часа Дракона, – отчеканил Дунфан Цинцан. – Как только найдете, немедленно доложите мне.
24
Год
Приказ был отдан властным тоном, без намека на учтивость. Шан Цюэ уже давно занимал высокий пост и не привык к подобному обращению, однако распоряжение исходило из уст Дунфан Цинцана, поэтому первый министр воспринял его как должное. Повелитель демонов отдал приказ, и Шан Цюэ без колебаний ответил:
– Слушаюсь, господин.
– И приготовьте для Темнейшего комнату.
– Она готова. Слуга вас проводит.
– Хорошо. Мой приказ следует исполнить как можно скорее.
– Да, господин.
Покинув зал, Шан Цюэ сообразил, что встреча прошла вовсе не так, как предполагалось. Он ведь должен был обсудить с Повелителем, когда и как лучше всего атаковать Небесное царство. Вместо этого он… получил приказ отыскать какую-то женщину и ушел восвояси. Куда это годится?
Первый министр оглянулся: двери в зал заседаний были плотно закрыты. Возвращаться было неловко, поэтому разговор о насущных делах пришлось отложить до более удобного случая.
– Что ты будешь делать, когда найдешь Се Ваньцин? – тихо спросила Ланьхуа, как только зал опустел.
– У Темнейшего есть кое-какие соображения. – Дунфан Цинцан смежил правое веко, чтобы освежить разум. – Закрой левый глаз.
Вскоре в зал вошел слуга, чтобы проводить Повелителя в его покои. Они проследовали по широкой дороге, которая вела к самому высокому дворцу, олицетворявшему могущество царства Демонов.
– Прежде здесь находился храм, где мы поклонялись Повелителю демонов, но теперь, когда Повелитель вернулся, необходимость в храме отпала. Поэтому господин может здесь поселиться, – пояснил слуга. – Сегодня вечером первый министр устраивает приветственный пир в честь Повелителя и надеется, что вы, господин, почтите его своим присутствием.
Когда слуга удалился, Ланьхуа повертела головой и оглядела дворец.
– Тебя здесь действительно боготворят, Большой Демон.
– Так будут обращаться с каждым, – ответил Дунфан Цинцан. – С каждым, кто сравнится с Темнейшим по силе.
Орхидея по старой привычке надула губы.
– Сумасброд!
Дунфан Цинцан сжал губы пальцами и потянул, словно пытаясь их оторвать. Внезапно он почувствовал на себе пристальный взгляд, обернулся и увидел слуг, которые принесли изысканные и дорогие одежды да так и застыли столбом – ни дать ни взять петухи, вырезанные из дерева [25] .
25
«Застыть, как деревянный петух» (кит. ????) – устойчивое выражение, которое восходит к сюжету из трактата «Чжуан-цзы» (ок. 300 г. до н. э.) о том, как Цзи Син-цзы тренировал для государя бойцового
– Гос… господин, первый министр прислал вам одеяние для вечернего пиршества…
На лбу Дунфан Цинцана вздулись синие вены.
– Положите одежду. И впредь не входите без дозволения.
– Да… да.
Перед высоким дворцом и на широких ступенях лестницы расставили столы для пира в честь возвращения Повелителя демонов. Красные фонарики залили небо мира Девяти Глубин ослепительно ярким светом.
Когда на лестнице появился Дунфан Цинцан в черном, расшитом золотом одеянии, все обитатели царства Демонов склонились перед ступенями, выкрикивая славословия в знак приветствия.
Орхидее прежде никогда не доводилось участвовать в подобных собраниях. Она так перепугалась, что у нее едва ноги не подкосились. Дунфан Цинцан равнодушно уселся на почетное место, отхлебнул вина и возмущенно спросил:
– Почему ты трясешься?
Ланьхуа затрепетала еще сильнее.
– Я… мне страшно.
Дунфан Цинцана вновь охватило бессилие, которое до встречи с Орхидеей ему было неведомо.
– Чего ты боишься?
– Здесь так много народа, я никого не знаю, а еще они все демоны. Там… там какое-то чудище с рогами на голове. А вон у того вместо рук когтистые лапы. А у этого змеиная чешуя на лице. Святые Небеса, как же мне страшно!
Очевидно, что самым грозным из демонов был Дунфан Цинцан, который с недавних пор составлял с Орхидеей единое целое. Ланьхуа дрожала все сильнее и сильнее, и Дунфан Цинцан попытался ее урезонить:
– Пока ты находишься в теле Темнейшего, бояться нечего.
Кто-то на дальнем конце стола поднял кубок, провозгласил тост в честь Повелителя демонов и выпил за здравие господина. Дунфан Цинцан небрежно вскинул руку и осушил свой кубок. Увидев это, присутствующие принялись наперебой поднимать чаши с вином и восхвалять Повелителя. Дунфан Цинцан безотказно опустошал кубок в ответ на каждый тост. Посреди торжества у Орхидеи все поплыло перед глазами.
– Большой… Большой Демон, нам нельзя больше пить, – сказала она, еле ворочая языком.
– Никто не смеет указывать Темнейшему, что делать, – ответил Дунфан Цинцан и выпил еще один кубок вина.
Глаза Орхидеи беспорядочно блуждали по сторонам.
– Кажется, я слышала, что это вино… называется… называется «Тысячедневный хмель»… По словам наставника, демоны пьянеют только от него…
Ей никто не ответил. Ланьхуа не выдержала, завалилась на бок в широком кресле и заснула. Во сне ее мучили сухость во рту и жар во всем теле. Она потянула себя за воротник, нащупала твердую, крепкую грудь, вздохнула и вдруг услышала голоса:
– Похоже… господина что-то беспокоит?
– Возможно, он слишком давно не… Эй, приведите женщин.
Женщин? Ланьхуа ощутила досаду. Она сама была женщиной. К чему приводить еще? Орхидея приоткрыла глаз и увидела, что в покои по очереди вошли три или четыре женщины в легких и откровенных одеждах. Под слоем тончайшей кисеи виднелись…
– Ах! – Ланьхуа до смерти перепугалась.
Тела демониц были покрыты татуировками в виде змей и скорпионов, которые смотрелись как живые. Казалось, они сейчас набросятся на Орхидею и укусят бедняжку. Она поспешно замахала руками.