Разлуки и радости Роуз
Шрифт:
Генри болтал без умолку, а я смотрела на его красивое лицо. Волосы песочного цвета начали слегка редеть, но в целом он почти не изменился. Веки, прикрывавшие незабудково-голубые глаза, покрылись мелкими морщинками, и на лбу появились две параллельные линии. С тех пор как я в последний раз его видела, он слегка раздался, и под квадратной челюстью намечался второй подбородок. Но в целом у него был очень привлекательный и мужественный вид, особенно в этом спортивном пиджаке, модных вельветовых брюках и до блеска
Мы с Генри познакомились на барбекю в Фулхэме пять лет назад. Какое-то время у нас был роман, но он так ничем и не закончился — Генри все время был в отъезде. Как ни странно, с моим предьщущим бойфрендом, Томом, у меня была такая же проблема. Том был пилотом Британских авиалиний на австралийском направлении. Мы славно полетали по льготным бесплатным билетам, но в остальном отношения как-то не заладились. Так вот, Генри на год перевели на Кипр, потом в Белиз, потом на Гибралтар, и вскоре наш роман выдохся сам собой. Но мы поддерживали связь, и сейчас я вдруг почувствовала, что вот-вот растаю. Последний раз я видела его два года назад, и за ужином мы вспоминали старые добрые времена.
— Помнишь, как мы разыгрывали знаменитые битвы истории с твоими старыми роботами-трансформерами? — нежно спросила я.
— И ты издавала такие звуки, как будто взрывы!
— Играли в войнушку в постели.
— Ты всегда выигрывала.
— И собирали танки из «Лего».
— О да.
— В сотый раз пересматривали «Колдиц» [8] .
— И запускали «Стратегию» на компьютере.
— Нам было так весело.
8
Имеется в виду американский художественный фильм «История замка Колдиц» (1954) о событиях Второй мировой войны.
— Да уж.
Генри рассказал о маневрах НАТО, в которых принимал участие, о сражениях на Балканах — «потрясная была драчка!» О своей работе с миротворческими силами ООН в Боснии — «это было безумие!» — и последней миссии в Персидском заливе. Потом я поведала ему о своих супружеских битвах, о Мари-Клер Грей. Он сжал мою руку.
— Они живут вместе, — проговорила я, и меня опять с головой накрыло волной отчаяния. — Я только что узнала. Не могу поверить, Генри. Они знакомы всего-то три месяца.
— Тяжело тебе пришлось.
— Но, думаю, после этого происшествия я смогу давать читателям самые лучшие советы, — мрачно добавила я. — Сам понимаешь, теперь я тертый калач, прошла сквозь огонь и воду. А у тебя как с личной жизнью? — спросила я.
Официант принес камбалу в лимонном соусе.
— Ну, — Генри взял нож и вилку, — я тоже теперь один. Бывшая девушка меня бросила.
Я навострила уши. Теперь понятно,
— Как жаль, — соврала я.
— Винишия просто супер, но ничего у нас не вышло.
— Она не умела имитировать звуки взрывов?
— Нет, — засмеялся он. — Проблема была в другом. Дело в том… — Он вздохнул и принялся гонять по тарелке кусок стейка.
— Можешь не рассказывать, если не хочешь, — тихо произнесла я.
— Нет, Роуз, я хочу, правда. Я хочу с тобой поделиться, — печально повторил он.
Я глотнула минеральной воды.
— Так что же произошло?
— Дело в том, — смущенно проговорил он, — что была… — он с болью выдохнул, потом набрал воздуха сквозь зубы и выпалил: —… другая женщина.
Ничего себе. Это ничуть не похоже на Генри — он никогда не был бабником.
— И Винишия обо всем узнала?
— Да. Хотя все немного запутано. — Щеки у него пылали. — Вообще-то, Роуз… ты не возражаешь, если я буду говорить честно? Понимаешь, у меня есть одна маленькая… ну… не знаю… проблема, что ли.
Мое сердце упало, как суфле на сквозняке. Так вот почему он решил со мной увидеться — хотел спросить совета.
— Только не подумай, что я выманил тебя на свидание под ложным предлогом, — произнес он с виноватой улыбкой. — Просто я знаю, что тебе можно довериться. И знаю, что ты меня не осудишь. В тот вечер я был в такой депрессии, не мог уснуть и включил радио и, к моему изумлению, услышал, что это ты. И ты так здорово советовала всем этим людям, как поступить, что я решил: может, мне тоже к тебе обратиться?
При взгляде на его открытое, полное надежды лицо мое возмущение растаяло, как роса.
— Не переживай, Генри, — пробормотала я. — Конечно, я тебе помогу. Выкладывай, в чем дело.
— Понимаешь, — он сделал еще одну попытку, тяжело вздохнув, — эта другая женщина… Понимаешь, эта другая женщина, по существу… — Он прокашлялся. — Эта другая женщина…
— Да?
Он с тревогой покосился направо и налево, чтобы проверить, не подслушивают ли нас.
— Так вот, — прошептал он, нервно пробегая пальцем по воротнику, — другая женщина — это на самом деле… я.
— Что?
Генри стал пунцовым — его лицо излучало такой жар, что сыр бы расплавился. Он немного ослабил голубой шелковый галстук в крапинку и расстегнул пуговку на полосатой рубашке. Потом отодвинул край рубашки и продемонстрировал кусочек филигранного черного кружева. Я тупо вытаращилась на него. Генри? Да никогда в жизни. Генри? Быть такого не может! Генри? Бред собачий. С другой стороны, я вдруг вспомнила, что многие военные любят переодеваться в женское белье. Мне всегда это казалось странным. Только представьте этих здоровых мускулистых мачо, разряженных в платьица и туфли на высоких каблуках.