Размышления перед казнью

Кейтель Вильгельм

Приказ о комиссарах осуществлялся войсками в различной мере (преимущественно в первые, решающие месяцы войны на Востоке), а потом был молчаливо отменен и в 1942 г. уже не действовал.

Свое моральное соучастие в появлении всех этих приказов (но никоим образом — не в авторстве!) фельдмаршал Кейтель, будучи честным человеком, не оправдывал. Эти приказы вызывали у него все более глубокое внутреннее несогласие.

Вторая группа инкриминировавшихся Кейтелю приказов включает ряд документов, начиная с приказа о борьбе с бандами 6 сентября 1941 г. (он получил кодовое наименование «Мрак и туман») и кончая приказами ОКВ от осени 1943 г. в связи с событиями в Италии (заметим, кстати, что они каким-то странным образом на Нюрнбергском процессе не рассматривались!). С точки зрения методов их осуществления, они носят другой характер по сравнению с приказами первой группы. Они появились

на свет не в результате заблаговременного планирования, чуждого внутренней дисциплине Гитлера, а как спонтанная реакция человека, стоящего во главе государства и вермахта, на многообразие явлений в ходе войны с партизанами и военных действий вражеских диверсионных формирований на оккупированных территориях.

До произведенного 22 июня 1941 г. нападения на Советский Союз германскому командованию приходилось иметь дело в оккупированных странах, особенно в Польше, с отдельными проявлениями, так сказать, национального Сопротивления. После разрыва Гитлером созданной в 1939 г. нацистско-коммунистической Антанты (что на французском языке означает «сердечное согласие». — Прим, пер.), наряду с поддерживаемым Западом (прежде всего Англией) Сопротивлением национальных демократических сил в Польше, Норвегии, Нидерландах, Франции, Бельгии, стало бурно расти движение Сопротивления, возглавляемое коммунистами под эгидой Советского Союза. В ряде стран, в меру появившихся возможностей, начала сильно разгораться стимулируемая Советским Союзом партизанская война. Повсюду стали возникать весьма часто не строго отличавшиеся друг от друга, но тяготевшие к «единым фронтам» как «красные», так и «белые» партизанские группы, которые в Польше и Сербии, а в заключительной фазе войны и во Франции, активно враждовали между собой.

В самом Советском Союзе партизанская война в тылу нашего первоначально неудержимо продвигавшегося на восток фронта была тщательно организована коммунистами. Она приобрела широкий размах, когда, в результате деятельности эйн-затцкоманд СД и немедленно установленной нацистскими комиссарами германской администрации, население воочию убедилось в том, что оно всего лишь променяло террор КПСС на террор НСДАП.

Недостаточно оккупированные и не до конца усмиренные Балканы (особенно Южная Сербия) уже летом 1941 г. пережили появление банд, главарем которых стал коммунистический функционер хорватского происхождения Иосиф Броз, известный в партийных кругах «пот de guerre»⁶²¹, Тито. Ввиду слабости немецких и нерешительности некоторых итальянских охранных соединений и скованности главных сил германских войск на Востоке, Гитлер своим приказом о борьбе с бандами от сентября 1941 г. прибег здесь к уже привычному для него выходу из положения — к жестокости. Приказ просто нашпигован не останавливающимися ни перед чем требованиями и наводящими ужас формулировками. Он содержит требование за одного убитого немецкого солдата расстреливать 50 или даже 100 заложников, показывая, что для Гитлера террор был действительно выходом из положения. Разумеется, и этот приказ был отдан через ОКВ!

Оставим в стороне вопрос, так никогда и не решенный международным правом: имеет ли вообще и когда и при каких именно обстоятельствах оккупационная держава право брать, а также и убивать заложников (что всегда делала ведущая войну страна)? Но квота заложников здесь превышает всякую норму.

Советский Союз снова и снова не без успеха пытался забрасывать агентов-парашютистов или даже целые группы диверсантов как на территорию рейха, так и на территории, захваченные немцами или их союзниками. К примеру, советский полковник Родионов (?) был сброшен на парашюте 11 августа 1941 г. над

Болгарией, чтобы возглавить и в этой сотрудничавшей с рейхом балканской стране «антифашистские» партизанские группы. Сам он был вскоре схвачен и казнен, но так называемый «Отечественный фронт» отнюдь не умер, а получил приток новых сил.

В самой Германии Советы еще в период официальных дипломатических отношений через торгового атташе своего посольства в Берлине установили связь с одной группой Сопротивления, которая после своего разгрома гестапо в 1942 г. фигурировала в документах государственной тайной полиции под наименованием «Красная капелла», поскольку в ней участвовали многие интеллигенты⁶²² и работники искусства.

Мозгом этого национал-болыпевистского движения (донесения о нем доходили и до сведения начальника ОКВ) был обер-лейтенант люфтваффе Харро Шульце-Бойзен⁶²³, служивший в одном из отделов штаба оперативного руководства ВВС.

В этом он был подобен Штауффенбергу, но руководствовался совершенно иными соображениями. Как и Штауффенберг, он был революционером. Но если Штауффенберг хотел в видоизмененной форме перенести в новое будущее великие традиции Германии, то Шульце-Бойзен желал создать в ней советский рейх. Со Штауффенбергом его роднило то, что он тоже происходил из старинного высшего круга общества и даже приходился внучатым племянником гросс-адмиралу фон Тирпицу⁶²⁴, являлся сыном морского офицера высокого ранга и был женат на внучке князя Филиппа фон Ойленбурга — закадычного друга императора Вильгельма II. Шульце-Бойзен поддерживал связь с советскими агентами (некоторые из них были сброшены на парашютах в районе Берлина) и передал СССР множество важной военной информации. Мировая гражданская война притянула его социальный слой к себе иначе, чем это мыслилось Гитлеру, но притом совершенно непостижимым образом применительно к человеку, по своему душевному складу похожему на генерал-фельдмаршала Кейтеля.

К сожалению, коммунистическая подпольная деятельность в рейхе до сих пор исследована только коммунистической стороной. Тем не менее из записей Йодля мы знаем, что, например, в 1943 г. вблизи ставки фюрера в Восточной Пруссии была сброшена на парашютах группа (двое немцев и один русский)⁶²⁵.

Из коммунистической исторической литературы мы можем узнать, что примерно в то же время в Баварии и Южной Германии существовала широко разветвленная организация «Анти-нацистский народный фронт», успешно поддерживавшая контакт с организацией советских военнопленных, именовавшейся «Братским содружеством военнопленных».

Пожалуй, полезно указать и еще на один пример, который проливает свет как на опасность советской партизанской войны, так и на характер германских контрмер. Именно потому, что приказ ОКВ от 16.9.1941 г. «О коммунистическом повстанческом движении в коммунистических областях»⁶²⁶ далеко отстоит по времени от кульминационной точки этой активности, он доказывает, насколько бессмысленны были такие приказы, ибо они только содействовали подъему партизанского движения.

28 августа 1942 г. 8-я Могилевская партизанская бригада, предположительной численностью 350 человек, которой командовал Герой Советского Союза Сергей Шунин, разрушила важный для снабжения группы армий «Центр» железнодорожный пункт Славное на участке Минск—Москва. ОКХ, по приказу Гитлера, потребовало немедленного возмездия. В горящем Славном и окрестных деревнях было расстреляно 100 действительных или мнимых родственников партизан. Казалось бы, успех, но активность партизанских отрядов сломлена не была. Приказ о коммунистическом повстанческом движении относился к оккупированным восточным и юго-восточным областям. Обоснование его было типично гитлеровским: «Следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит, и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной суровостью» (в немецком оригинале: «ungewdhnliche Haite». — Прим. пер.). Возмездием за жизнь одного немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна считаться смертная казнь 50—100 коммунистов». Кейтель старался снизить квоту заложников, но Гитлер все-таки настоял на изначально желаемой им цифре.

Согласно порядку прохождения предписанных документов, который Кейтель сам установил для себя, фельдмаршал подписал приказ с такой формулировкой: «Фюрер распорядился...». Тем самым начальник ОКВ желал документально зафиксировать, что этому приказу предшествовали продолжительные споры.

В противоположность вышеназванным приказам, второй приказ 1941 года (тоже ставший знаменитым), а именно «Мрак и туман» от 7—12 декабря 1941 г., предназначался для западных областей, прежде всего для Франции, и в военно-административном отношении должен был осуществляться в сфере командующего войсками на данной оккупированной территории, который подчинялся не ОКВ, а ОКХ, а именно — генерал-квартирмейстеру сухопутных войск.

После начала кампании против России активность коммунистических организаций сильно возросла и во Франции, но здесь она перекрывалась активностью движения «Свободная Франция» во главе с генералом де Голлем. К тому же подобная деятельность стимулировалась из Англии при помощи диверсионных и иных, так называемых «коммандос», которые сбрасывались с самолетов над Францией, Бельгией, Голландией и Норвегией и по большей части действовали в тесном сотрудничестве с эмигрантскими правительствами оккупированных стран и формировавшимися этими правительствами вооруженными частями.