Размышления перед казнью
Шрифт:
Кейтель:
Руденко: Я хотел бы напомнить вам показания свидетеля Паулюса, которые он дал здесь, перед Трибуналом, 11 февраля сего года. Паулюс, как вы припоминаете, сообщил Трибуналу, что при поступлении на службу в ОКХ 3 сентября 1940 г. он, среди прочих планировок, застал там еще незаконченный предварительный оперативный план нападения на Советский Союз, известный под названием «Барбаросса». Вы припоминаете это свидетельство Паулюса?
Кейтель: Я помню лишь то, что он сказал, что там имелся план проведения маневров; что, когда он был переведен на
Руденко: Стало быть, я хочу установить одно обстоятельство: вы отрицаете, что в сентябре 1940 г. в ОКХ уже велись разработки в связи с вариантом «Барбаросса»?
Кейтель: Если имеется свидетельство генерал-фельдмаршала Паулюса, то я не могу сказать, что оно неправильно, потому что я не могу знать, было ли это так в действительности. Я не могу этого ни оспаривать, ни утверждать.
Руденко: Вы заявили Трибуналу, что вы были противником войны с Советским Союзом.
Кейтель: Да.
Руденко: Вы заявили, что вы специально входили с предложением к Гитлеру, чтобы он изменил свои замыслы в отношении Советского Союза?
Кейтель: Да, не только изменить этот план, но и вообще отказаться от этого плана и не вести войны против Советского Союза. В этом заключался смысл моего меморандума.
Руденко: Сейчас я хочу спросить вас об известном вам, очевидно, совещании, которое произошло через три недели после нападения Германии на Советский Союз, — о совещании 16 июля 1941 г. Вы припоминаете это совещание, которое было посвящено вопросу о задачах войны против Советского Союза?
Кейтель: Нет, я сейчас не помню.
Руденко: Я не намерен вам сейчас предъявлять этот документ. Если вспоминаете, я его предъявлял подсудимому Герингу, когда речь шла о расчленении Советского Союза, вспоминаете?
Кейтель: Да, этот документ я знаю. Я уже здесь, во время моего допроса, охарактеризовал этот документ как запись рейхсляйтера Бормана64®.
Руденко: Правильно.
Кейтель: Я тогда также показал, что меня пригласили участвовать лишь во второй половине совещания; я не присутствовал на первой половине совещания. Я также показал, что этот документ является не протоколом, а свободной продиктованной записью слов рейхсляйтера Бормана.
Руденко: Но вы припоминаете, что уже тоща, 16 июля, ставился вопрос о присоединении к Германии Крыма, Прибалтики, Волжских районов, Украины, Белоруссии и других территорий?
Кейтель: Нет, мне кажется, что об этом говорилось на первой половине совещания. Я помню о той части совещания, когда обсуждался вопрос о кадрах, об определенных лицах, которые должны были быть назначены. Эго я припоминаю. Эху запись я увидел только здесь, раньше я не знал о ней; на первой половине этого совещания я не присутствовал.
Руденко: Тогда позвольте спросить вас иначе. Какие конечные цели ставил Гитлер
Кейтель: Я считал, основываясь на тех заявлениях, которые мне сделал Гитлер, что более глубокие причины этой войны заключались в том, что он был убежден, что в течение ближайших лет между великой славянской коммунистической империей и великой германской империей национал-социализма так или иначе вспыхнет война, и если столкновение между этими двумя народами неизбежно, то гораздо лучше, чтобы оно произошло сейчас, а не позже. Вот как я могу приблизительно все это сформулировать.
Руденко: И вы утверждаете под присягой, что вам было неизвестно о гитлеровских планах захватить территории Советского Союза и колонизировать их?
Кейтель: Нет, в такой форме это не говорилось. Я, конечно, сознавал, что предполагалось сделать прибалтийские провинции зависимыми от Германии, установить между Украиной и Германией тесные экономические отношения в области снабжения продуктами питания, но мне не были известны конкретные объекты, которые должны были
м Данный документ известен под названием «Меморандум Бормана». Русский текст его см. в кн. «Откровения и признания». С. 247—251. — Прим. пер.
быть завоеваны, и если вопросы эти когда-нибудь и затрагивались, то я к ним не относился серьезно.
Руденко: Известно ли вам, что на этом совещании 16 июля Гитлер заявил о необходимости стереть с лица земли Ленинград?
Кейтель: Я действительно знаю документ, изданный военно-морскими силами. Мне также известен второй документ, который содержал краткую директиву относительно Ленинграда. Меня уже допрашивали по этим двум документам. Я могу по этому поводу лишь констатировать, что ни действия германской авиации, ни обстрел осадной артиллерией не произвели тех разрушений, какие имели место позже в других местах. До этого дело не дошло — этого в действительности не было. Насколько мне известно, систематического обстрела Ленинграда не было. Поэтому можно констатировать лишь то, что я сказал тогда под присягой представителям советской делегации.
Руденко: Вы утверждаете, что Ленинград никогда не обстреливался?
Кейтель: Конечно, артиллерия действовала в районе Ленинграда. Но обстрел не ставил своей целью разрушение города — до этого дело не дошло.
Руденко: Вам известно, что в приказе за подписью подсудимого Йодля говорится также о разрушении города Москвы?
Кейтель: Сейчас я этого точно не знаю, так как тогда, как я сам видел, речь шла только о Ленинграде. Если это имеется в протоколе, то я не хочу оспаривать.
Руденко: Я вас спрашиваю: приказы по линии ОКВ издаются для того, чтобы их исполняли?
Кейтель: Во-первых, директива или указание, изданное военно-морскими силами, не является приказом, исходящим от ОКВ, и его происхождение мне неизвестно, а короткий приказ Йодля, исходящий от ОКВ, был составлен, когда я отсутствовал, как я уже говорил. Если бы я в тот момент находился там, то я, вероятно, подписал бы его, но меня тогда не было, и я не знаю предпосылок и обсуждений, обусловивших это указание.