Размышления перед казнью
Шрифт:
Преисполненный самой искренней благодарностью к каждому из вас в отдельности, я выражаю свою признательность всем вам не только за все проделанное и за доказанную вами верность и преданность мне, но также и за постоянное личное доверие. Лишь сознание возможности безраздельно положиться на всех моих сотрудников всегда давало мне силу исполнять свою трудную должность. И если мне удалось сформировать ОКВ и превратить его в образцовое рабочее содружество, постоянно сохраняя этот дух, то это отнюдь не моя, а наша общая заслуга.
Мне тяжело навсегда покидать этот товарищеский круг. Став военнопленным, я вижу ожидающее меня судебное осуждение в качестве военного преступника. Мое единственное
До тех пор пока ОКВ еще дозволено функционировать576 577, обязываю вас выполнять, как завещание, мою следующую просьбу: отдать все свои силы до самого конца и употребить их наилучшим образом на службу Верховному главнокомандующему вермахта гросс-адмиралу Дёницу во имя Германии!
Кейтель,
генерал-фельдмаршал
Последние письма из Нюрнберга
Вильгельм Кейтель — старшему сыну5*0
Нюрнберг
12.1.(19]46г.
О моей судьбе ты еще узнаешь, процесс будет длиться целые недели. Для меня — суровое испытание нервов и моя последняя задача перед народом и историей. <...>
Вильгельм Кейтель — д-ру Отто Нельте?*1
21.5.[19]46г.
После уничтожающей характеристики, данной моей личности и исполнению мною служебных обязанностей гросс-адмиралом Редером, моя защита вступает в новую стадию при полностью изменившихся обстоятельствах. От нападок и обвинений делового характера или посторонних лиц защититься либо найти при этом понимание со стороны суда нельзя. Но Редер никогда не говорил мне ни о какой моей «несостоятельности», а ведь он обязан был сделать это, если у него имелись ко мне серьезные претензии по поводу тех моих действий, которые могли бы, по его разумению, принести вред вермахту. В Берлине я неоднократно присутствовал на совещаниях в его кабинете по различным вопросам, также и министерского характера. Это значит, что он имел возможность хоть раз открыто сказать или дать понять мне, в чем именно он видел опасность моих действий на занимаемом мною служебном посту. Тем более что я неоднократно приходил к нему за советом, стремясь добиться его доверия или сохранить таковое.
После всего того, что вскрылось на этом суде, я сам считаю данную мне характеристику одним из высших представителей вермахта (с которым надо всерьез считаться) столь обвиняющей меня, что не могу ожидать от суда никакого понимания того противоречия, которое существовало между моим честным стремлением и потрясающим бессилием моих действий и наличием всяких упущений.
Поэтому моя защита представляется мне проблемой неразрешимой. Если я, ценя благороднейшие мотивы, побуждающие вас защищать меня здесь, могу помочь вам принять нужное решение, то знайте: я вполне пойму вас, если вы, ввиду этих впечатляющих фактов, всерьез задумаетесь: а не отказаться ли вам от защиты столь сомнительной личности, коей являюсь я? Чувство стыда не позволяет мне сообщить об этом вам устно. С огромной благодарностью и почтением весьма преданный вам
В. Кейтель 578
Вильгельм
9.6.[19]46г.
Уважаемая и дорогая моя фрау Йодль!
У меня возникла искренняя потребность сказать вам, как сильно обрадовал меня ход защиты на прошлой неделе. Твердость, достоинство и покоряющая сила убежденности не уязвимых для обвинения ответов! Огромные труды, а также ваши усилия стократно вознаграждены. То, что не удалось сказать мне или же было упущено мною, сегодня зафиксировано в протоколах, а то, что более всего компрометирует его [Йодля], к счастью, опровергнуто. Вспоминать об этом незабываемом историческом дне можно только с чувством глубочайшего удовлетворения и благодарности.
Вильгельм Кейтель — д-ру Отто Нельте
1.10.[19]46г.
Смертный приговор не явился для меня неожиданным, но способ приведения его в исполнение — крайне потряс. Прошу вас оказать мне в этом положении еще раз вашу самоотверженную помощь и составить прошение о замене предписанного способа казни способом, достойным воина, — расстрелом... Просить большего считаю бессмысленным. Мое доверие к вашей защите и тем советам, которые вы мне давали, остается совершенно незыблемым. Ни один защитник не смог бы так самоотверженно, неустанно и с такой личной заинтересованностью защищать своего клиента580 581. <...>
Луиза Кейтель — д-ру Отто Нельте?1*
10. [19]46 г.
Только что написала мужу последнее письмо. Надеюсь, вы еще сможете передать его ему. Мы услышали такой приговор, какой и ожидали. Мой муж требует воинской формы казни. Как я надеюсь, это требование его и Йодля будет удовлетворено. Иначе к чему само это прошение! <...>
Вильгельм Кейтель — старшему сыну5*5
3.10.[19]46г.
Пожалуй, это мое последнее письмо к тебе... Рассчитываю на приведение смертного приговора в исполнение в течение 14 дней, т.е. после его утверждения (Контрольным Советом в Германии. — Прим. пер.). <...> Осознание своей судьбы помогло мне держаться на процессе так, как я это делал. Не раскаиваюсь ни в одном сказанном мной на процессе слове и никогда не откажусь от него. На любой заданный мне вопрос я всегда отвечал чистую правду. <...> Горжусь этим теперь и буду гордиться перед лицом истории582 583. <...>
Вице-адмирал Леопольд Брюкнер — фельдмаршалу Кейтелю?*584
4 октября [ 19]46 г.
Господин фельдмаршал!
Как сказано: «Да пребудут дела ваши с вами!»
А потому все хорошее, что сделали вы в своей былой жизни и в годы этой несчастной войны, не уйдет в небытие, пусть сегодня это и осознается не всеми.
Как бы то ни было, я хотел бы поблагодарить вас за все то добро, какое я, как и многие ваши подчиненные, видел от вас. Они будут мыслить об этом так же, как и я.