Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3
Шрифт:
Цубаса, недовольно крякнув, поднялась с корточек и решительно направилась в каюту к мужикам. Без неё Маса сейчас явно нет справится.
По пути красноволосая не отказала себе в удовольствии - и стряхнула холодную воду с кистей рук на лежащую под тентом сестрицу своего парня.
Ю, взвившись в воздух из положения лёжа, в одну секунду издала и ультразвуковую трель, и подобие низкочастотной сирены.
– Извини, я нечаянно, - угрюмо и ненатурально
– Больше не повторится!
– она повысила голос, пресекая попытки студентки возмутиться и что-то сказать вслух.
Вначале снаружи раздаётся нечеловеческий визг моей здешней сестры.
Мы с Ёсиокой, переглянувшись, начинаем слезать с его полки, когда в дверь два раза бухает чей-то кулак и голова Цубасы неубедительно изображает вежливость:
– Можно?
– Там всё в порядке?!
– заполошно хлопает глазами капитан, пытаясь заглянуть за спину Кимишиме.
– Что со второй Асадой?!
– На неё капля воды попала. Она спала. От неожиданности испугалась, - поясняет красноволосая.
– Кэп, я понимаю, как выгляжу в ваших глазах. Но без меня вы сейчас с моим парнем не договоритесь. Дайте поучаствовать в вашем совете?!
– Ты наглая.
– Удивлённо и демонстративно спокойно констатирует Ёсиока.
– Кэп, она права!
– подаю голоса со своей стороны.
– Она умная, считайте её моим консультантом.
Старик недовольно освобождает проход и возвращается на свою полку.
– Вы с ним говорите на разных языках потому, что он к деньгам местами равнодушен, - без паузы сообщает моя половина капитану.
– Он их не любит. Но, вот парадокс: в будущем хотел бы видеть какие-то гарантии материального плана. Маса - это сплошной комок противоречий.
– Не любит деньги?!
– удивленным рефреном отзывается владелец бизнеса.
– Скажем, с моей личной точки зрения, он к ним относится как к досадной необходимости, - дипломатично скругляет углы Цубаса.
– Без восторга. Потому он ищет аргументы в тех сферах, которые для вас пустой звук. А вы, соответственно, разрываетесь между своими многолетними привычками - и необходимостью менять уклад жизни на закате. Простите, кэп, - она абсолютно без пиетета делает вид, что коротко кланяется.
– Но вам осталось жить чуть меньше, чем вы уже прожили. И вы просто боитесь что-то менять на закате своей жизни. А для нас с ним ещё актуальны вопросы индивидуального развития, во всех смыслах.
– Как нам было бы правильно строить разговор?
– угрюмо и с раздражением роняет Ёсиока.
– С твоей точки зрения?
Если я правильно понимаю ситуацию, он сейчас воспринимает Цубасу как выскочку и хамку.
– Маса, а как при помощи этой всей твоей чепухи можно зарабатывать деньги регулярно?
– красноволосая поворачивается ко мне.
– Как может выглядеть перечень услуг компании, которую вы с кэпом, теоретически, могли бы затеять на двоих?
– Да много чего. Хоть и...
– вмешательство в наш разговор моей подруги повлияло и на меня. Потому вовремя спохватываюсь и направляю мысли исключительно в сторону мирного гражданского
– Если в общем, то резать, варить, взрывать и бетонировать под водой. Мне кажется, тут это будут основные сферы промышленного применения. А как эти работы выглядят в современной Японии, кстати? Кэп?
_____
Там же, через некоторое время.
В течение следующего получаса оказывается, что водолазный колокол здесь известен, как концепция. Именно из него местные и работают по профилю.
Попутно, он сопровождается каким-то местным аналогом трехболтовки, но кэп не в курсе деталей.
Цубаса, извинившись перед Ёсиоой, через его канал скачивает что-то из сети и демонстрирует мне ключевую проблему: у местных азот в крови под давлением действительно ведёт себя не по тем законам, к которым привык я.
Дать обоснование такому природному феномену сходу не получается, но важен принцип: лично у меня газообмен в крови почему-то работает иначе.
Я, конечно, предполагаю, почему, но не говорить же об этом вслух.
Еще через четверть часа, почти переругавшись, мы приходим к тому, что добровольных желающих выступить подопытными кроликами с моим сжатым воздухом найти не получится: для всех, кроме меня, это равносильно русской рулетке. А в мою способность продирижировать технически грамотным подъёмом, с обеспечением декомпрессии, никто не поверит.
– Кэп, ну и чего вы тогда огород городили? Если я - единственный, кто этим может пользоваться?
– вздыхаю в итоге.
– Ну пусть в худшем варианте: много ли один человек вручную вам повредит? Пускай я даже всего гребешка в отдельно взятой бухте собственноручно изведу и уничтожу, пользуясь собственной уникальностью?
– Я думал, у тебя есть какие-то расширения, - не менее разочаровано в который раз повторяет Ёсиока.
– Думал, ты признаваться не хочешь. Твоя подруга молодец - хорошо всё объяснила.
Цубаса только ей известным способом ухитрилась подобрать аргументы, в которые старик поверил: никаких специальных расширений для работы со сжатым воздухом под водой у меня нет. Исключительно индивидуальные особенности то ли собственной естественной нейросети, то ли обмена веществ - надо исследовать дополнительно.
– Жаль, что не получается найти общих точек соприкосновения, - неожиданно констатирует Ёсиока.
– Если нырять можешь только ты.
– Я бы попытался найти добровольца, с которым можно было бы экспериментировать, - пожимаю плечами.
– Но профинансировать его риск пока не могу... Кэп, а что, в порту нельзя никого из иностранцев найти? Готовых на всё, за небольшие деньги?
Договорив фразу, понимаю, что сморозил глупость.
– Ага. Так на борт и пустили не пойми кого, без роду без племени, - комментирует вместо хозяина Цубаса.
– В не совсем прозрачный бизнес.
– Слушайте, а ведь у меня к вам есть личная просьба.
– До меня действительно кое-что дошло только сейчас.
– Кэп, а ведь мне первому нужна ваша поддержка в одном очень деликатном моменте! Давайте кое-что провернём, как раз на излишек гребешка с улова? А потом продолжим разговор? Честное слово, вы мне потом больше верить будете.