Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 7
Шрифт:
— И что? — прокурор порывается сказать что-то ещё, но сдерживается.
— Для чиновников перевожу отдельно: если горит дом соседа, а в этом доме маленькие дети, вам необязательно оформлять лицензию на пожаротушение. В начале есть смысл погасить дом и спасти детей.
По залу катиться смех.
— А документы на ведро, которым вы залили огонь, можно будет оформить и потом, — улыбается светловолосый. — Если вас будет кому спрашивать. Это Япония, — он ведёт ладонью в сторону зала.
Там и тут раздаются редкие хлопки.
_______
— …
— Это обвинение? — мгновенно отзывается адвокат.
— Нет. Пока лишь вопрос.
— Шутите? — лицо подростка излучает неподдельное удивление. — Я и без адвоката отвечу. Там знаете какая блямба была? Инерционность удара наверное раз в двадцать больше, чем у кулака! Ладно, не настолько, — тут же поправляется блондин. — Но всё равно, в разы! Перевожу для дилетантов: они могли нанести только одиночный удар. Серьезному бойцу в этом случае даже расширения не нужны. Кстати, и о них мы поговорим, но чуть позже, когда борцы с нейро-контрафактом подтянутся…
В зале на короткий момент виснет тишина.
— Пожалуйста, соблюдайте правила и проявляйте уважение к суду!
— Хм, пардон, понятно, — пацан обескуражено чешет затылок. — Как бы тут объяснить попроще… Ваша честь, одиночным ударом можно попасть в человека только при одном условии. Если, конечно, этот человек когда-то выходил в ринг, даже и не будь у него этих самых ваших расширений.
— При каком условии?
— Если этот человек привязан к стенке, если у него завязаны глаза или если его ноги прибиты гвоздями к полу.
— Понятно… — судья терпеливо вздыхает.
— Кстати, вы же не являетесь совершеннолетним? — полувопросительно поднимает бровь представитель прокуратуры.
— А это здесь причём?! — искренне удивляется блондин. — Вам привести примеры, когда несовершеннолетние граждане Японии выполняли свой гражданский долг по защите страны не хуже взрослых?!
Прокурор набирает воздух в лёгкие, но тут вклинивается судья:
— В этих примерах нет необходимости! Аргумент принимается.
— Жаль. — Гайдзин крайне невежливо перебивает старшего. — А то я бы напомнил вам про Хироо Оноду. По нынешним законам, он вступил в командование своим последним подразделением ещё до совершеннолетия, поскольку в двадцать лет. Вот ему и надо было спросить нашего уважаемого прокурора, ка…
— МАСАХИРО АСАДА, ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ ВЫ НАНЕСЛИ ТРАВМЫ ПАТРУЛЬНОЙ, НАХОДИВШЕЙСЯ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СВОИХ ПРЯМЫХ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ? — ведущий заседание перекрывает голосом подростка.
— И каким образом это согласуется с вашим курсом на защиту государства? — тут же сориентировавшись, насмешливо добавляет государственный обвинитель.
— Разрешите встречный вопрос обвинению? — подросток требовательно смотрят на судью.
— Это необходимо?
— Да. Мой вопрос —
— Спрашивайте…
— Господин прокурор, вам знакомо понятие оперативной обстановки? — теперь на собеседника весело смотрит светловолосый.
Прокурор молча и не мигая глядит в ответ.
— Мне оно тоже знакомо, — не смутившись, кивает Асада. — "Всё, может быть истолковано как угроза, является угрозой до особого распоряжения командования".
— Это откуда?! — чиновник удивлённо поднимает брови. — Что за манипуляции? Что за документ?
Из зала доносится одинокий голос:
— Боевой устав армии.
— Старой армии, ещё Императорской, — добавляет сосед говорившего.
— Точно, — подтверждает старшеклассник. — Он самый. По сути заданного вопроса поясняю. Патрульная мешала моим действиям по освобождению заложника. У меня не было времени ей что-то объяснять, плюс я не знал, сколько китайцев ещё рядом.
— И? — судья заинтересованно закусывает дужку очков.
— Я не знал, выиграю или проиграю в итоге. Поскольку на территории муниципалитета уже де-факто введено усиление, мои подозрения о многочисленности напавших подтверждены законодательно. Ещё вчера.
— Я пока не понял, зачем вы бросали камнем в патрульную.
— На случай своего проигрыша противнику. Мне было важно, чтобы её не ассоциировали со мной, это если бы меня там прибили.
— Почему?
— Когда убивают мужчин, вторым этапом всегда принимаются за женщин, — вздыхает подросток. — А так все увидели: я ей вроде как враг. Вон, даже булыжником в неё швырнул. Травма, кстати, нанесена несерьёзная, исключительно чтобы гарантировать свою безопасность от её таззера в тот момент. И исключительно на момент острой фазы, пардон за тавтологию. А то бы она мне ка-а-ак врезала в спину, в самый интересный момент… ещё раз пардон за тавтологию…
По залу катится смех.
_______
Там же.
— … перейти к опросу патрульной Руру Микары, как пострадавшей и полноценного свидетеля. — Представитель государственного обвинения требовательно смотрит на судью. — Она присутствовала от начала и до конца.
— А я отказываюсь выдвигать обвинения со своей стороны. — Девушка поднимается с места, не заботясь даже о собственном приведении к присяге. — Что было, рассказать могу, да; но я это уже много раз делала. В том числе, в департаменте внутренней безопасности. У вас же есть эти материалы?
— Почему отказываетесь от обвинений? — уточняет судья, затем торопится пояснить. — Я не давлю, лишь стремлюсь к пониманию!
— Масахиро Асаду в настоящий момент считаю сотрудником полиции, хотя и очень специфического ранга. Прошу уважаемый суд переквалифицировать дело, как подлежащее рассмотрению на внутреннем дисциплинарном комитете, — Руру нервно дёргает левым плечом, стараясь не шевелить правой рукой.
— Вы имеете в виду комитет департамента полиции Токио?
— Так точно.