Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава
Шрифт:
Двое товарищей деликатно помолчали пару мгновений.
Вообще-то, бывали раньше моменты, когда непредусмотренный планом выход из строя главного финансиста, пусть и на время, доставлял немало проблем операционной деятельности организации.
Но Гэнки рубить сплеча не стал, и со временем обе стороны приспособились к подобным деликатным моментам.
Справедливости ради, запои у Ватару Асады случались не чаще трёх раз в пару лет, и длились теперь строго не более недели.
Оябун себе объяснял слабость товарища вообще просто: работа нервная, без отпусков,
Сейчас это вообще случилось в офисе. Хоть и невовремя – выборы на носу; но тут ничего не поделаешь. Старый друг есть старый друг. Главное – что алкогольные излишества Асады за пределы его кабинета не выходили никогда.
– Давай. Встретимся через три дня, – услышал кумитё весёлые слова товарища.
На фоне звона одного стакана о бутылку.
– И надо ж тебе именно сейчас было, ч-чёрт, – проворчал старший товарищ в потухший экран. – Ни раньше, ни позже. А с другой стороны, две жены тебе через денёк-другой сами глаз на жопу натянут. Когда Мивако твою первую в офис приведёт, хе-хе. Тебя реанимировать и в чувство приводить. Может, и хорошо, если он перед выборами отдохнёт и оклемается, – закончил Томиясу уже сам себе.
– Поиздевалась над пацаном? – тихо, но дружелюбно фыркнула Мию, когда Цубаса утром вышла на кухню. – Во сколько ты от него ушла?
– Да пёс его знает, – зябко поёжилась младшая, оглядываясь по сторонам и целеустремлённо направляясь в сторону ближайших войлочных тапочек, стоявших у холодильника. – Часов около пяти, наверное. Я на комм не смотрела.
Маса, в своей перманентной наивности, действительно всё больше ассоциировался у красноволосой с полевым сусликом.
Разумеется, она тут же занозилась в душе на его отказ от её физиологической помощи. Но не говорить же ему об этом вслух?
– Что-то было? – как будто нейтрально спросила старшая сестра, но со вполне понятным контекстом.
– П-хы, не-а. Сопел два часа и ворочался. Но так и не решился. – Честно ответила Цубаса. – Отказался.
– Так вот чего ты оттуда столько не шла, – догадалась Мию. – Рассчитывала, что передумает?
– Ну. А оказался кремень, – чуть сконфужено призналась младшая. – Знаешь, мне кажется, он – гайдзин в некоторых вопросах гораздо больше, чем может показаться.
– Язык чистый, без акцента и искажений лексики, – тут же отреагировала старшая, разрезая омлет на две половины и придвигая посудину с одной из порций красноволосой. – Я думала, он с детства у нас рос.
– Я тоже так думала. Но не всё так просто. В некоторых вопросах, он не наш. Знаешь вот чувствую, а сказать не могу, – Цубаса, с благодарностью кивнув, впилась зубами в жаренное яйцо и овощи. – В общем, если брать нравственный императив, то он не наш. Ну, в этих вопросах так точно.
– Тормознутый? –
– Скорее, консервативный. И с идеологией оттуда. Кажется. – Младшая неопределённо ткнула пальцем в сторону окна. – Даже о временных жёнах как будто не слышал. Ну и по мелочи…
– Тяжело такому мужику жить будет, – вздохнула старшая. – Ветром твёрдых часто ломает…
– А мы на что? – резонно возразила Цубаса, заканчивая свою часть омлета и быстро выхватывая вилок цветной капусты с тарелки сестры. – Мы им займёмся. Он вчера так девок защищать полез… – она в третий раз пересказала сестре одну и ту же историю, которую та опять стоически выслушала.
– А чего он так рано ушёл сегодня? Даже раньше отца?
– Говорит, надо в Академию, о чём-то там переговорить до того, как народ наберётся. А потом он в какой-то зал хочет, перед занятиями. Какая-то физическая подготовка, я не вникала.
Утро не задалось.
Члены спортивной команды регби и американского футбола договорились встретиться у метро. В Академию идти вместе, заодно обсудить кое-что по дороге.
Пока староста Уэда, прибывший первым, ждал остальных, он не раз и не два ловил на себе насмешливые взгляды других учащихся. Досадно, что многие были представительницами слабого пола.
– Интересно, а случайно мы ему продули? Или есть какая-то закономерность? – поднял один и тот же вопрос по третьему разу Муроя по пути в школу.
– Сэя свалил. Дважды. – В который раз коротко напомнил Уэда.
– А тогда чего он скрывался всё это время, если такой гений? Может, чит какой всё же был?! – Арисака, проворонивший белобрысого на своём посту у дверей, изо всех сил стремился восстановить реноме.
Оттого старательно искал подводные камни, не заморачиваясь их возможным полным отсутствием.
– Нет. Сенсэй лично присутствовал при проверке. Никаких отклонений не обнаружено. Ни левых расширений, ничего. Натурал. – Хмуро сказал Итакура, пострадавший вчера вместе со всеми.
И с силой пнул валявшуюся на асфальте пустую банку из-под колы.
– Долбаная жизнь… – зашипел Камада, бешено сверкая глазами в адрес Итакуры.
Банка оказалась непустой. Остатки напитка в ней присутствовали и, после хорошего пинка, частично облили Камаду, шагавшего чуть сбоку
– Бл#, ты смотри, что делаешь! – продолжил закипать он.
– Извини, – заржал Итакура. – Клянусь, нечаянно.
– Тогда что, просто какая-то случайность? – Примиряюще поднял руку староста, вклиниваясь между двуми готовыми сцепиться парнями. – Ну не мог же он, голыми руками, нас, да неслучайно?..
– Впятером точно должны запинать. Если по второму разу. – Хмуро согласился Камада, успокаиваясь. – Тем более что Икемацу нам более чем чётко условие поставила. Или мы его месим – или одно из двух.
– Интересно, а ей какая печаль? – задумчиво сказал Арисака, обходя ещё одну банку из-под колы на всякий случай по неширокой дуге.