Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава
Шрифт:
– Со всех сторон вчера обсудили драку в методическом кабинете, на которую полиция приезжала, – ровно сказал Начальник образовательного процесса. – А я сейчас не о ней, а о второй. Которая была после, и о которой никто никому не рассказывал. Могу запись с камеры показать: вы попали на несколько секунд в край сектора.
Глава 31
– А-а-а, вы об этом, – Асада беззаботно откинулся на спинку стула,
Теперь Кавасиме иногда началось казаться, что белобрысый так ведёт себя специально.
– А ведь чтоб таким неотёсанным выглядеть, это ж талант нужен, – неожиданно для самого себя сформулировал Начальник образовательного процесса. – Чтоб с таким… эм-м-м… имиджем жить, за позицией точно что-то стоять должно.
– Вы сейчас о чём? – оторопел отпрыск якудзы. – Я понял, о каком инциденте вы говорите, но не уловил насчёт позиции и неотёсанного.
– Неважно… По жизненной позиции неважно, – поправился Юто. – А насчёт вчерашнего – я тебя внимательно слушаю.
– Я буду вам очень признателен, если вы уточните свой вопрос, – гайдзин, казалось, балансировал на грани хамства. – По мне, там абсолютно нечего рассказывать. Что именно вас интересует?
– Тебе не кажется, что от тебя начинает становиться слишком много проблем за короткое время? – тоже оставил обходительность преподаватель.
– А что, от них уже и жалоба есть? – удивился Асада-младший. – Могу ознакомиться с содержанием? Так-то, мне есть что ответить. Но всегда же полезно знать, в чём именно тебя обвиняют… – он, казалось, сейчас осёкся и недоговорил.
– Нет, жалобы нет, – вынужденно признался преподаватель. – Но это не отменяет общей нездоровой обстановки. Согласен? И мой вопрос, если его сформулировать деликатнее, выглядит так: насколько высок потенциал твоей неуживчивости? И чего ещё лично мне ждать от тебя в качестве таких вот «сюрпризов»? Асада, что за странные гримасы? Тебе не кажется, что ты сейчас забываешься?!
– Абсолютно искренне думаю, в какой ипостаси вам ответить, – пацан покладисто извлёк из кармана смарт с активированным приложением. – Вот, зелёненькое, говорю правду. Научился его использовать хоть как-то, – доверительно поделился он, будто бы действительно не отдавая себе отчёта, где находится. – Как показал опыт, на других оно может ошибаться. Но зато всегда показывает другим, что правду говорю я.
– Сомнительная радость… – не сдержался Начальник образовательного процесса. – Ты сейчас имел ввиду какие ипостаси? Тебе точно врача не надо?
– Вроде бы нет, вот же медицинское приложение. Пока вроде всё в порядке… Насчёт ипостаси. Формально, я являюсь учащимся, несовершеннолетним. И вроде как должен в приоритете встраиваться в существующие и сложившиеся отношения, а не навязывать своё видение остальным. Ну, исходя вообще из обычаев и стандартов нашего общества. Так?
– Примерно так. Продолжай.
– Но иногда, когда сталкиваюсь с явными
У педагога тут же закралось нехорошее предчувствие:
– Ближе к теме.
– Между вчерашними, как вы говорите, двумя драками есть большая разница. Хотя лично я бы второй раз дракой не назвал….
– Без словоблудия! – Кавасима чувствовал, что, вопреки долгу, сейчас непозволительно заводится.
Белобрысый его просто бесил, одним своим существованием. Что было крайне неконструктивно и роли педагога недостойно.
– Есть разница между инцидентами, – неуступчиво набычился Асада. – И есть кое-что общее. Общее: оба раза лезли ко мне. Инициатором был не я, поверьте. Вы, кстати, можете это проверить и лично, если опросите всех тех, кто попал со мной в эту вашу камеру во второй раз…
– Я САМ РАЗБЕРУСЬ, ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ. Фуф, та-а-ак… – Юто набулькал в стакан воды из диспенсера, стоявшего прямо под рукой. – Говори дальше.
– Вы в курсе, что старшая школа, естественное отделение, собирает достаточно регулярно деньги у малышей с гуманитарного? – выдал без предисловий пацан, моментально сбивая тон беседы из напряжения в удивление.
– Педагоги очень часто догадываются обо всём, даже если прямых свидетельств и не имеют, – обтекаемо ушёл от прямого ответа Кавасима. – Тем более что для прямых вмешательств нужна основания. Типа открытого заявления пострадавших. А об этом речи просто нет, я знаю, о чём говорю.
– Я вам даже могу сказать, почему нет заявлений, – осклабился Асада. – Хотя вы, сто процентов, и сами это понимаете.
– Знаешь, а ведь теперь я верю, что ты из своей Семьи. – Парадоксально сопоставил кое-что Начальник образовательного процесса вслух. – Ты ведь только сейчас становишься самим собой. Наглым, беспардонным…
– Я тоже вас очень люблю и ценю, – огрызнулся Асада. – Сейчас изо всех сил стараюсь быть с вами конструктивным. Как могу. Спасибо за поддержку моей попытки наладить диалог и быть откровенным!
– М-да. Где-то перегнули, – признал Юто, отчего-то успокаиваясь. – Согласен. Ладно, давай заново… ДА. Я понимаю, что в школе есть обычаи и традиции, которые лично мне очень не нравятся. НО, – он поднял вверх указательный палец. – Это глубже, чем желания. Изменить некоторые традиции иногда очень сложно.
– Сверху. – Уронил белобрысый.
– Что?
– Изменить некоторые традиции иногда очень сложно сверху, – пояснил он. – Надо, чтоб участникам процесса снизу стало некомфортно. Не сочтите за наглость, потому что каждый раз, когда я задаю вам вопрос, моё приложение говорит, что вас это раздражает… Но не могу не спросить. Вы согласны? Некоторые традиции достаточно легко меняются снизу. Но никогда не могут быть исправлены сверху. Я сейчас прав?