Разная любовь, разная смерть
Шрифт:
— Значит, корпорация посылает вас сюда на инспекцию?
— Не совсем. Я все время нахожусь здесь. Я живу в Нью-Йорке, и мы с Эрни поддерживаем светское знакомство, общаемся в неслужебное время. Просто изредка мне звонят из корпорации по такому-то поводу, когда хотят знать, что происходит. Бывает, Эрни иногда надо передать в корпорацию весточку, и тогда он обращается ко мне.
— То есть вы — то, что называется “буфер”.
— Можно и так сказать.
— Но в другие районы корпорация вас не посылает? На вашем попечении только этот?
— Нет,
— Значит, несколько районов.
— Девять, — уточнил он.
— И с другими главами районов вы тоже поддерживаете светские знакомства? Как и с Эрни Рембеком?
— Разумеется, более или менее. Эрни я знаю лучше всех, ибо живу в его районе. У нас к тому же хорошие личные отношения. Чего не скажешь, например, о типе из графства Нассо, которого я как человека на дух не переношу, поэтому и езжу туда только в случае крайней необходимости.
— И как давно вы на этой должности? — спросил я.
— Пять.., нет, шесть лет.
— Как вы ее получили? Он усмехнулся:
— Сумел себя хорошо подать.
— А чем вы занимались прежде?
— Вы что, хотите знать всю мою биографию, мистер Тобин?
— Да, хочу.
— Ну так вы ее не узнаете.
— Ладно. Судимости у вас есть?
— Нет.
— Аресты?
— Не по гражданской части.
— Что это значит?
С него вдруг слетела вся благовоспитанность.
— Это значит, что в армии меня упекли в тюрьму, когда я был еще в младенческом возрасте, ясно?
— Насколько младенческом?
— Мне было девятнадцать. Я полгода в ней проторчал. Он весь был на взводе. Наверняка ему припомнилась какая-нибудь, несправедливость, реальная или мнимая. Я переменил тему разговора.
— Вы женаты?
— Нет. Разведен.
— Сколько времени?
Новая тема немного подняла ему настроение. Криво усмехнувшись, он произнес:
— Вам что, и это рассказать? В двадцать два года я женился на девчонке, с которой познакомился в вечерней школе. Мы были женаты шесть лет, а теперь уже шесть лет в разводе. На вашем месте, кстати, я бы отложил гонорар на случай, если вы вздумаете затеять развод.
— Вы учились в вечерней школе?
— У меня была мысль сделаться адвокатом. Но я оказался плохим учеником.
— Вы продолжаете поддерживать отношения со своей бывшей женой?
— Нет. — Почему?
— Беверли занята в социальной сфере. Наши с ней дорожки не пересекаются.
— Как вы полагаете, вы циник? Он ответил с глумливой улыбкой:
— Не совсем. Я скорее реалист. Я хорошо разбираюсь в том, что происходит вокруг.
— Сколько лет вы знакомы с Эрни Рембеком?
— Девять лет.
— И все это время поддерживаете светские отношения?
— Нет. Лет шесть, наверное. С тех пор как я стал наблюдателем-координатором, а до того я находился на много ступенек ниже Рембека. Тот, кто генерирует идеи и проталкивает их, не общается с наемной рабочей силой.
— Как долго вы знали Риту Касл?
— С того времени, как Эрни ее купил.
— “Купил”? Странное слово.
— Ничего
— Рита Касл вам не нравилась? Он передернул плечами:
— Мы эту девицу уже обсуждали. Вот ее-то я как раз бы и назвал циником.
— Вы к ней приставали?
Его лицо снова скривилось в ухмылке.
— Скажем, так: однажды я клюнул было на ее приставания.
— И что же произошло?
— Она резко затормозила.
— Что вы имеете в виду?
— Ей нравилось за спиной у Эрни разжигать себя, дразнить партнера, желая якобы поразвлечься, но никогда не пользовалась этим.
— Вы сильно обожглись?
— Нет, только кончики пальцев немного опалил. Я себя берегу и поэтому избегаю подобных ситуаций.
— Вы когда-нибудь Рембека предупреждали относительно нее?
Он покачал головой:
— Если человек покупает себе новенькую игрушку и ему нравится с ней возиться, лучше не говорить, что ему подсунули барахло.
— А вы знаете еще кого-нибудь, кому она надоедала своими приставаниями?
— Знать-то не знаю, но догадаться могу, что таких было немало.
— Никто с вами о ней не беседовал?
— Нет.
— Никаких слухов, что у нее с кем-то был роман?
— До меня они, по крайней мере, не доходили.
— Ладно. — Я отложил блокнот и ручку в сторону и допил кофе. — Пора приступать к первому собеседованию.
— Ко второму, вы хотите сказать. — Он поглядел на часы. — Верно. Пора отправляться к Фрэнку Доннеру.
Он подписал чек, и мы встали из-за ресторанного столика.
Глава 12
Фрэнк Доннер жил в старом муниципальном многоквартирном доме на Вашингтонских Высотах. Из его окна открывался вид на изящную дугу фонарей на мосту Джорджа Вашингтона, на темную реку и разбросанные внизу огни Нью-Джерси. Само здание несколько утратило былую элегантность, однако квартира Доннера, ничуть не изменившись, была похожа на музей быта 1935 года. Темные тона, тяжелые портьеры, полукруглые углы-выступы, наподобие эркеров. В самых неожиданных местах мерцали янтарные зеркала, лампы были повсюду, освещавшие все вокруг рассеянным тусклым светом, а из комнаты в комнату, устланными коврами, от расцветки к расцветке перетекал бордовый, словно на винной фабрике произошло наводнение и залило полы апартаментов.
Сам Фрэнк Доннер, мужчина сорока пяти лет, начинавший полнеть, в темном костюме и с дорогой сигарой во рту выглядел почти как банкир или процветающий бизнесмен, и только притаившаяся в уголках глаз жестокость и резкие складки у губ выдавали в нем бывшего головореза, сумевшего выбиться в люди.
Жена его, проводившая нас в гостиную, оказалась поразительно толстой женщиной, до безобразия заплывшей жиром, в ярком платье в цветочек, которое лишь подчеркивало ее необъятные размеры. Правда, в улыбке, которой она нас приветствовала, промелькнул отдаленный отблеск миловидной девушки, какой она некогда была, но уже и тогда склонной к полноте.