Разная любовь, разная смерть
Шрифт:
— Хорошо. И полицейский рапорт из Аллентауна. Он мне тоже понадобится.
— Вы на этом категорически настаиваете? Его теперь трудно будет раздобыть.
— Что ж, попытаемся, — сказал я. Он пожал плечами:
— Раз вы так хотите.
Достав блокнот, я открыл его на странице, куда переписал имена из записной книжки, найденной в квартире Риты Касл.
— Как зовут Ритиного дружка, который был у нее до того, как вы с ней познакомились, — спросил я.
— Какого дьявола он вам нужен? Она с ним два года не виделась.
— Я хочу с ним поговорить. Как его имя?
— Квигли. Фамилия — Квигли,
— Тед, — сказал я. — Тед Квигли.
Он, нахмурившись, взглянул на меня и на мой блокнот.
— Откуда это у вас?
— Может быть, она с ним и не виделась, — ответил я, — но его адрес и телефон из записной книжки не вычеркнула.
— Правда? — Он наклонил голову и, тряхнув волосами, сказал:
— Вам просто попалась ее старая записная книжка.
— Возможно. — Я встал из-за стола. — Скоро вернусь.
— Куда вы?
— Хочу побеседовать с Тедом Квигли.
— Какой в этом смысл?
— Скажу вам, когда вернусь. — Остановившись, я посмотрел на него и добавил:
— Пусть это вас не очень обнадеживает, Рем-бек. Вряд ли Тед Квигли всплыл из прошлого и похитил Риту.
— Тогда зачем он вам нужен?
— Я хочу выяснить, что, по его мнению, она собой представляла. Иногда она меня несколько озадачивает. Он гневно что-то пробормотал и вдруг замер.
— Да, — произнес он совсем другим тоном. — Меня она тоже ставила в тупик. Я ее, оказывается, вовсе не знал. Она была совсем не такая, какой представлялась.
— Я скоро вернусь, — пообещал я и переступил порог.
— Погодите, — остановил он меня. — Я позову Роджера.
— На этот раз я обойдусь без Керригана.
— Но...
— Он наблюдает за мной, когда я беседую с людьми из корпорации. Тед Квигли к корпорации не принадлежит. — Вспомнив еще кое-что, я снова остановился и спросил:
— Кстати, а где вы познакомились с Ритой Касл?
— На генеральной репетиции. Рита поначалу в ней участвовала.
— Там не осталось каких-нибудь неизвестных мне связей?
— Нет. Я не стал финансировать постановку спектакля, Рита в нем не захотела играть. Я слышал, пьеса приказала долго жить.
— Ладно. Я скоро вернусь.
Я был уже у двери, когда он окликнул меня:
— Мистер Тобин! Я обернулся.
— Потом расскажете мне, что вам поведает Квигли, хорошо? — попросил он. — Какой она, по его мнению, была?
Глава 19
Тед Квигли жил на Восточной Десятой улице, между авеню А и авеню Б, там, где находится покрытая асфальтом и огороженная цепью детская игровая площадка “Томпкинс-сквер”, запрятавшаяся в глубине квартала. Это был район трущоб с дешевыми, переполненными жильцами многоквартирными домами, известный под названием Нижний Ист-Сайд. На сегодняшний день вокруг Восточной Десятой улицы и авеню Б образовалось своеобразное поселение бедных артистов и художников, поскольку высокая квартирная плата, которую способны выложить преуспевающие обитатели Гринвич-Виллиджа, вытеснила оттуда богему.
Квигли жил на третьем этаже старого дома без лифта, на первом этаже которого располагалось кафе. Я постучал в дверь, никто не ответил, подергал за ручку — заперто. На всякий случай я спустился в полупустое в это время кафе — было около
По ее взгляду я понял, что она учуяла во мне полицейского — этот запах так просто не выветривается, даже если снять значок. Я улыбнулся и объяснил:
— Нет, я не из полиции.
Она не знала, верить мне или нет, но мои прямота и доброжелательность говорили в мою пользу. Она в нерешительности оглядела меня, пожала плечами и сказала:
— Ладно. Если его нет наверху, тогда он, наверное, у своей подружки. Вы знаете, где это? Я покачал головой:
— Нет. И как зовут ее, тоже не знаю. Я с Тедом Квигли не знаком.
В ее глазах мелькнули любопытство и ожидание недоброго. Не потому, что Тед Квигли был преступником, нет, просто, от меня разило полицейским — и все тут. Мне, видимо, предстоит еще долго сталкиваться с бытующими среди бедноты предрассудками. Обитатели бедных кварталов предубеждены против полицейских, они считают — и порою не без оснований — что полиция всегда против них. Художники и богема, не являясь нарушителями общественного порядка, непрестанно нарушают общественные традиции, что приводит к столкновению с полицией почти столь же часто, как и в мире уголовников, при полном отсутствии понимания и сочувствия с обеих сторон. Очутившись в квартале, где жила бедная богема, я попадал в зону действия этих обоюдосторонних предубеждений.
И все же я всем своим видом доказывал, что намерения мои честны, я был один, а полицейские в подобных кварталах редко появляются без напарника, и женщине показалось, что мне стоит помочь. Она решилась:
— Я дам вам номер телефона. Позвоните и узнаете, там ли он.
— Спасибо.
Ей нужно было найти этот номер. Я последовал за ней к кассе, где лежала растрепанная телефонная книга. Она, листая ее, постаралась так заглянуть туда, чтобы я не увидел страницу. Огрызком карандаша она написала номер на обратной стороне какого-то конверта, потом, спохватившись, подумала о мерах предосторожности и сказала:
— Я вам сама наберу номер.
Телефон-автомат висел прямо на стене, а не в кабинке. Я дал ей десять центов, и она набрала номер, а затем передала мне трубку. Затем отошла к кассе, откуда могла краем уха слышать разговор, делая вид, что занимается своими делами. Наконец после семи длинных гудков я услышал женский голос, принадлежавший, судя по тембру, школьнице.
— У вас там случайно нет Теда Квигли? — спросил я.
— Подождите минутку, — произнесла она раздраженным усталым тоном, как будто ее постоянно отрывали от дел звонками Теду Квигли. Было слышно, как она крикнула: “Это тебя!"
Его голос звучал взрослее, и все же в нем тоже слышалось что-то мальчишеское, задорное.
— Хэлло! Кто это? — спросил он.
— Тед, вы слышали про Риту Касл?
— Естественно, — ответил он таким тоном, словно я напомнил ему о неотмщенном оскорблении. — Полицейские мне сообщили.
— Они к вам заходили?
— А то как же.
— Теперь я к вам зашел, — непринужденно сказал я. Он мгновенно насторожился:
— Кто вы такой? Тоже из полиции?
— Нет. Я выполняю одно поручение. Меня послали выяснить, что из себя представляла Рита Касл.