Разношерстная... моя
Шрифт:
– По всей видимости, да, – подтвердил боярин Дража, как знаток иноземных дел. – Его бароны нипочем за южан впрягаться не станут. Поразвелось их нынче в Харанге. Оттого, по большей части, они и бедны. И жадные до смешного. Ни денег королю под такое дело не отсыплют, ни воинов не дадут.
– Это не помешает Лард`aвигу заключить тот союз, – возразила государыня.
– Ох, и не любишь ты братца, Твердушка, – притворно попенял Явор.
– Не люблю? – прошипела она. – Да я ему за смерть Кард`aвига самолично яйца отрежу. Ты, батюшка, тока притащи его ко мне!
– Тпр-р-ру! – влетело из-под усов
– Верно, – поддержал Дража старого дружка. – Хранивой, ты нам тут на каждом слове не спотыкайся. Не потакай болтунам. Дело говори.
– Лард`aвигу и вправду ничто не помешает заключить такой союз, – с деланной небрежностью продолжил тот. – Ибо тот союз уж заключен.
– Да иди ты! – восхитился старый воевода.
– Если можно верить тому старинному знакомцу нашей государыни…
– Можно, – оборвала его та. – Еще как можно. Он, как и я, спит да видит, как труп Лард`aвига гниет да пованивает. Значит, тот договор уж лежит и дожидается, когда мы его умыкнем?
– Такую писульку король хранит пуще собственного глаза, – заосторожничал Дража. – А нам нынче скандалы с Харангом не нужны. Им тока дай повод поймать нас за руку.
– Судя по твоей хитрой роже, есть у тебя на примете умелец, – вытаращился на Хранивоя Оброн. – А то и не один.
– Есть, – не стал скромничать тот. – Тока не у меня. Этого умельца еще уломать надо.
– Так действуй. Обещай, чего не попросит, – дозволил Дража.
– Вот в том-то и дело, – покаянно вздохнул Хранивой. – Чего ему пообещать, коль поймаю, ума не приложу.
– Его еще и ловить нужно? – обрадовался Явор. – Эк у тебя все закручивается: все интересней да интересней.
– Ее.
– Чего? – не понял старик.
– Ее ловить нужно. И весьма спешно.
– Баба? – пренебрежительно отмахнулся Оброн. – Даже не старайся. Где баба, там толку не будет.
– Не баба. Девка. Восьми годков от роду.
– Сбрендил? – выпучился на него Дража.
– Не смешно, – процедил Оброн.
– А сейчас тебе боярин еще несмешней сделается, – невозмутимо пообещал Хранивой. – У тебя этак с годик назад в доме черт пошалил. И вроде упер кое-что?
– Все золотники из жениного сундучка, – опешил Оброн.
– Нет, боярин, золото упер не чертушка. Его прихватил тот жрец-потворник, что у боярыни твоей пригрелся.
– Откуда знаешь? – старательно прятал глаза Оброн от насмешливого взгляда Твердиславы.
– Так сам чертушка и признался, – услужливо объяснил Хранивой. – Нет, он тоже у боярыни кое-что прихватил. Три камушка драгоценных: один синенький и два красных.
– Ну, дает Тайная управа! – заржал Явор. – Им уж и черти лазутчиками служат.
– Погоди, – махнул на него рукой Дража. – Ты, стало быть, отыскал вора, что камни таскает?
– Отыскал, – скромно потупился Хранивой под любопытным взглядом Твердиславы.
– И где он? – вопросила та.
– Гуляет, матушка. Я не стал его хватать. Но, при нужде
– Это девка содеяла? Которой восемь годков, – уточнила государыня, и по глазам было видать, что она-то уж поверила всему им сказанному безоговорочно.
Вот еще только-только заикнулся об Яльке, а у нее в глазах сверкнуло некое скрытое за семью замками довольство. Торжество даже. Будто загнала Твердислава добычу знатную, за которой охотилась страстно. По ее каменной маске непрошибаемого спокойствия скользнула тонюсенькая трещинка облегчения. Знает – почуял Хранивой. О Яльке знает! Причем, не менее того, что раскопал Таймир. А может, и поболе. Ведь ждала она известий о девке – ясней ясного, что ждала. А то и сама ее искала, хотя на следы тех рысканий старшна прежде не натыкался. Иль пропустил их, посчитав мелочевкой, не стоящей внимания.
– Она, матушка. Средь людей не рождалось еще второго такого вора, как она. Оттого я ее хватать и не стал. Не желал ссориться для нашей пользы. Да пугать, чтоб она и вовсе от нас куда-нибудь не убежала. Да хоть бы и к Лард`aвигу.
– Еще чего! – искренно возмутилась Твердислава. – Такая чертовка нам самим нужна. Камушки эти ваши вздор! – постановила она, твердо глядя в глаза набычившемуся Оброну. – Ерунда, что не стоит и поминать. Боярство с тех нескольких камушков не рухнет. Наплевать и забыть. А вот ту девчонку, Хранивой, ты мне добудь, слышишь? – в ее голосе просквозила еле уловимая угроза. – И представь пред мои очи. Я сама ее уламывать стану – не переломлюсь. Тут Оброн прав. А какого она рода?
– Дед ее ни кто иной, как известный в прошлом разбойник по прозвищу Батя.
– Это харчевня у торговых ворот, – блеснул познаниями Дража.
– Его харчевня, – кивнул Хранивой. – Но, это еще так себе. А вот бабка, что ее ростила, сама ведунья Благойла Вуколова дочь.
– Отрыжка? – поразился Оброн.
– Ну, у этой такая внучка вовсе и не чудо, – с видом знатока заметил воевода. – Бабка Отрыжка и сама на чудеса не промах. Уж чего о ней тока не болтают. Даже половину врак посчитать правдой, так на троих ведунов хватит. И еще останется.
– Как интересно, – очень внимательно прислушивалась к их разговору бывшая принцесса Крайлена. – Такая знаменательная бабка, а я о ней впервые слышу.
– А ты, матушка, много, о чем еще не слыхала, – задумчиво пояснил Дража. – Придет время, и услышишь. Хранивой, а точно девка камушки крала?
– Есть видаки, – ответил за свои слова старшина Тайной управы.
– Кто?
– Племяш мой.
– Словам Таймира верить можно, – удостоверил Оброн. – Они у него на вес золота.
Хранивой мысленно расхохотался: знал бы боярин, какого полюбовника невестки он вечно ловит – треснул бы от злости. Только не узнает он этого никогда – Таймир после той покражи в доме полюбовницы внезапно позабыл ее начисто. Да и к прочим заметно поохладел. В историю с мнимым предназначением Яльки стать его женой, не верит. Но не уверен, что прав. А вот сам Хранивой почти уверовал в этакое дело, ибо за Отрыжкой в таких делах оплошек не наблюдалось. Кроме же бабки, никто не мог внушить подобные мысли девчонке, что не ведает страха и не умеет врать – последнее сразило Хранивоя больше прочего.