Разновидности зла
Шрифт:
– Вот как? И кто же я?
– Вы адмирал Воронцов. Тот, кто расправился с генералом Тимуром. Про вас говорил весь Интернет, и статьи в газетах писали
– Вообще то это бы не я – сказал я – я просто тот старый мерзавец, которого можно сунуть под объективы телекамер, который умеет говорить правильные слова, и которому не надо больше служить. Те люди, которые действительно это сделали – продолжают служить, и миру совсем не к чему знать про их подвиг. Это опасно для них самих, понимаешь?
–
Александр замялся, как будто что-то хотел сказать
– Говори – подбодрил его я
– Я… знаете, я хочу как вы, служить в специальных войсках.
– В специальных войсках? Это непросто.
– Знаю. Но я занимаюсь каждый день. Здесь все равно нечего делать, и… нет скаутского отряда, но я все равно занимаюсь. Я хотел бы попросить… может, дадите рекомендацию?
Уловив сомнения, подросток горячо выпалил
– Я не подведу, честно!
Мда… Ну, вот и что делать?
– Саша… проблема в том, что я уже пообещал одному человеку…
На лице подростка отразилось разочарование
– … но я попрошу одного хорошего друга там, в Афганистане. Ты же знаешь – сейчас я служу там. Он полковник казачьих войск, командир сил спецназа и даст тебе рекомендацию. Полковник Тимофеев Александр Саввич, твой тезка. Я попрошу его приехать сюда, он познакомится с тобой, и я уверен – тебе не откажет. Если ты хочешь служить – ты будешь служить…
Открылась дверь, я заметил какую-то даму, и понял, что пришло время для учебы. Александр, как и многие дворянские дети – учились не в гимназии, а с личным преподавателем и при помощи специальных дистанционных курсов, которые читали лучшие педагоги страны.
Увидев меня, дама замялась, и я поднял руку, прося еще немного времени. Дама понимающе кивнула.
– Александр, я еще хотел поговорить с тобой…
– Я знаю – сказал подросток, проведя растопыренными пальцами по шевелюре, словно расческой. Это был мой жест, у меня никогда не было при себе расчески. Как то не уживались вместе – я и расческа.
– Про что ты знаешь?
– Про вас и маму.
– Да? Откуда?
– Я скачал фотки про Тегеран. Я много искал всего о том, как шла война с махдистами, скачивал фотки из инета. Там вы и мама – на балу. Все нормально.
– Александр, знай, я не навязываюсь к тебе в отцы, ты не думай, ладно. Просто… я буду навещать твою маму, ты как – не против?
– Да не. Маме давно надо было найти кого-нибудь. А этот…
– Кто – этот?
– Да так. Никто…
Подросток повернулся – и пошел к выходу с манежа, неуклюже ступая по податливому крупнозернистому речному песку…
Своему сыну – я не нашел смелости сказать, что он – мой сын. Может… потом поймет он сам – но это
Мой наркотик – снова со мной. Я – конченый наркоман, доверять которому нельзя. Ни в чем, ни на минуту…
Анахиту – я нашел в укромном местечке – там, в чаше из речного песка бил родник, видимо не искусственный, а настоящий, который был здесь, когда сюда пришли строители. Здесь не было ярко выраженного берега, из этого небольшого озерца не вытекала река – просто песчаная чаша и бьющий на дне ее ключ. Люнетта сидела на берегу и смолистые сосны защищали ее своими колючими лапами от всего зла этого мира…
Я присел рядом, на корточки.
– Ты сказал ему? – спросила Люнетта, не поворачиваясь ко мне
– Нет. Надо было?
– Не знаю…
Поговорили…
– Послушай… – сказал я – я должен тебе кое-что сказать.
– Говори.
– Я… короче так – набрался смелости я – ты, наверное, этого не знаешь. Но… в общем, у тебя есть деньги. Около тринадцати миллиардов рейхсмарок. Наверное, даже больше.
Бубню как пацан…
– Эти деньги – переводила на твой счет твоя мать. Как процент от тех денег, которые давал тебе твой отец. Твой настоящий отец. Шахиншах Мохаммед Хоссейни. Ты не знала про него?
– Знала – так же не оборачиваясь, сказала Люнетта
– Знала?! – изумился я
– Догадывалась. Потом узнала. Мне было двенадцать лет, и я уже понимала, откуда берутся дети. Мама ударила меня и сказала, что если я кому-то скажу об этом, то меня будут пытать и убьют, потому что меня все ненавидят, все при дворе. Но я – все равно знала…
– Но почему…
– Знаешь… отец не любил маму. Он был слишком занят собой. Для него она была просто куском мяса. Итальянской проституткой без комплексов. Той, на кого можно выплеснуть всю грязь, какая есть у него в душе. Побыть самим собой – грубым полковником Гвардии, выходцем из низов. Он бил ее, ты знаешь?
Я ничего не ответил
– Он бил ее, просто так, чтобы почувствовать… себя властелином. Это было важно для него. Он бил ее, чтобы она не забывала, кто он такой и на чем строятся их отношения. Он бил ее каждый раз, когда тайком приходил по ночам. Ему доставляло удовольствие слышать, как она кричит. Он бил ее – а она кричала. А я забиралась под кровать, потому что под кроватью было не так слышно то, что происходит в соседней комнате.