Разные судьбы
Шрифт:
— Долго еще на ремонте простоите? — справился Евгений.
— Суток на трое хватит. Сорокин слесарей не дает. Говорит, сами натворили, сами и расхлебывайте, а Сергей Александрович знаешь какой — не пойдет на поклон к начальнику.
— А Валерий бывает?
Колосов нахмурился:
— Этот лишнего не переработает. У него рабочий день в законе — семичасовой. А сегодня суббота, после обеда ушел.
Савельев взглянул на часы: до начала занятий литобъединения оставалось десять минут. Надо торопиться. Его рассказ одобрят на обсуждении, тема актуальная, а через неделю будет читать в газете свое первое произведение. Сколько
— Так ты говоришь, Зорин сегодня ушел с обеда? — с расстановкой, как бы взвешивая каждое слово, спросил Савельев.
— Чего ты о нем заладил? — поморщился Колосов. — Ушел и ушел. Что от него путного дождешься?
— Ну, тогда вот что, — вдруг решительно сказал Савельев. — Веди меня к своему паровозу. У меня шестой разряд. Что-нибудь полезное сделаю. Только минутку обожди, сбегаю переоденусь.
В душевой открыл ящик, где хранилась спецовка, быстро оделся. Чистую одежду оставил в душевой, и сразу на душе стало легко. О занятии литобъединения не тужил. Успеется. Теперь ему стало казаться, что его рассказ вовсе не так уж хорош. В нем все чересчур гладко. Все члены бригады сознательные, сразу же стали перевыполнять производственное задание и поступили учиться в вечерний университет. И конфликт взят обычный — о борьбе с косностью и бюрократизмом. Теперь он напишет о том, как коллективом перевоспитывался несознательный член бригады. Не беда, что в герое рассказа узнают самого автора.
Насвистывая, заспешил к «Таганаю», где ожидал его Колосов.
Из депо слышались громкие голоса, частый стук молотков, гул наждачной машины. Около паровозного бруса Колосова и Савельева встретил машинист Чистяков.
— А вы говорили Савельева не будет. Вот он! — громко объявил он, подкручивая рыжий ус. И протянул Евгению жесткую ладонь. — Дай пять за это! Хвалю.
Савельев поднял глаза и у него вырвался вздох.
У паровоза Круговых работала вся бригада, даже Коршунов был здесь. Каковы хитрецы! Вот о чем они говорили без него! Никто не удивился его приходу, у каждого было свое дело.
Подошел Избяков, незаметно ободряюще пожал руку, поинтересовался:
— А занятие не состоялось?
Савельев, улыбнувшись, махнул рукой: мол, не стоит об этом! Парень чувствовал в себе прилив сил. Казалось, заставь поднять поршневой шатун — поднимет. И радостно было от теплых взглядов товарищей, от того, что он оказался со всеми вместе.
— Разговоры потом, бригадир. Давай работы, — сказал Савельев, настраиваясь на свой обычный тон.
— Становись на экипаж с Торубаровым.
Савельев взглянул на Тихона. Тот насторожился.
— Неспроста явился, чует моя душа, — покачал он головой.
— Брось, Тихон, подколки, — пробовал унять его один из слесарей. — Этак ты человека совсем с толку собьешь. А он с открытой душой.
— Откуда тебе известно? — не унимался Тихон.
— Торубаров, довольно! — прикрикнул Избяков.
— Что вы напустились на меня? — огрызнулся тот. — Я Савельева лучше вас знаю. Зорин его нанял вместо себя. Шестерка он его.
Савельев почувствовал, как отливает от лица кровь. В глазах потемнело. Он сжал в руке гаечный ключ и шагнул вперед.
— Кто я, шестерка?
Но в ту же секунду его сзади стиснули за плечи.
— Махать ключом не разрешено техникой безопасности, — сказал
Савельев бросил ключ на пол и, вырвавшись из цепких рук машиниста, побежал к выходу. К черту всех, он не позволит над собой издеваться! Обида захлестнула его до краев.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
Долгие годы тормоз Матросова безупречно служит нашим железным магистралям. Много раз он помогал спасать жизнь людей и материальные ценности. Советский машинист Матросов изобрел тормоз для грузовых поездов, который еще никто не мог превзойти. Самые лучшие иностранные системы, такие, как Кунце-Кнорра, Гельдибранта и Лю не выдерживают с ним никакого сравнения. Однако до сих пор советским конструкторам не удалось создать отечественного пассажирского тормоза. Волей-неволей приходится пользоваться сомнительным по надежности американским тормозом Вестингауза. Правда, он быстрее матросовского реагирует на торможение, но имеет изъян: достаточно машинисту на затяжном уклоне неправильно использовать кран, как пассажирский поезд может оказаться без управления. С каждым месяцем увеличивались весовые нормы грузовых поездов, а их скорости сравнивались с пассажирскими. Требовался единый тормоз для всех поездов. Чтобы этот тормоз был безотказен, как Матросова, управляем, как Вестингауза. В «Гудке» появилась статья профессора Подшивалова, в которой автор призывал железнодорожников принять участие в создании единого тормоза.
Статья профессора взволновала Сергея Александровича. Газету со статьей носил всегда с собой и она до того истерлась, что уже не шуршала, а походила на давно не стиранный носовой платок.
Однажды утром, после очередного рейса, Круговых прямо из душевой направился в технический отдел депо. Инженер Сорокин встретил его приветливо.
— Что-нибудь принесли? — спросил он, выждав пока машинист закурит. Сергей Александрович глубоко затянулся и задумчиво произнес:
— Предложение у меня к вам.
— Хорошо! — оживился Сорокин. — А то знаете, за последнее время у нас застой с рационализацией. Из управления уже нажимают. Чертежи с собой захватили?
— Совсем не то, Геннадий Федорович, — вздохнул Круговых, — хочу посоветоваться с вами насчет статьи Подшивалова.
Удивленный взгляд инженера задержался на лице машиниста:
— У вас уже есть предложение по созданию тормоза? Весьма интересно!
От прямого вопроса Круговых на минуту растерялся, но быстро взял себя в руки.
— Такого предложения пока нет, — пояснил он. — Но в стороне оставаться не имеем права. Для начала, я думаю, нам стоило бы создать в депо инициативную группу рационализаторов и сказать им: ищите, товарищи, пути к созданию единого тормоза.
— Ах, вот оно что! — разочарованно протянул Сорокин. — И вы желаете принять участие?
— Самое активное.
Инженер снисходительно улыбнулся:
— Простите, Сергей Александрович, у вас какое образование?
— Полный курс рабочей академии, — не задумываясь ответил Сергей Александрович. — Слышали про такое учебное заведение?