Разоблачение Атлантиды
Шрифт:
— То есть ты меня предупреждаешь? Только поосторожнее с выражениями. Уверен, что Грейс не понравится то, что ты ее сравнил с беспомощной зверушкой.
— Я уверен, что она надерет мне зад, — невозмутимо ответил Сэм. — Хотя, это строго между нами, так как мне кажется, что ты не из болтливых.
— Что?
— Я переживаю за девчушку, и у нее нет семьи, которая могла бы ее защитить. Поэтому я подумал, что надо бы за нее вступиться. Если бы она не была такой сильной, я бы говорил это тебе с обрезом в руках.
Алексиос кивнул:
— Я уважаю твое решение.
— Может и так, но эта женщина так просто не отдает свое сердце и тело. Если ты хочешь просто перепихнуться с обычной девчонкой, иди поищи ее в другом месте.
Алексиос наконец повернулся лицом к Сэму и посмотрел ему прямо в глаза:
— Если бы я хотел просто перепихнуться, то уже бы давно так и сделал, — потом он поклонился старому негодяю и пошел к Грейс.
К своей Грейс, независимо от того, сознает ли она это или нет.
Глава 12
Аларик смотрел на чашку горячего черного чая и белую салфетку перед собой на деревянном столе и думал, как этой женщине удалось уговорить его позавтракать с ней.
В ресторане под название «Баннери [16] ».
Смехотворные людишки со своей потребностью называть всё и вся.
Алексиос и Семерка вволю посмеются над ним. Не то что бы он, верховный жрец Посейдона… И тут он почувствовал желание рассмеяться, которое не было ему знакомо. Этот порыв уничтожил все высокомерные мысли. Для помпезности и церемоний просто нет места, так как он собирается съесть булочку с корицей.
16
Bun — сдобная булочка; приблизительный перевод названия ресторана «Булонечка».
— Ты снова улыбнулся, — заметила Мишель, явно радуясь его хорошему настроению. — Это уже дважды! Налицо прогресс.
— Почему тебе так волнует мое выражение лица? — ему никогда раньше не приходило в голову обращать внимание на улыбки других людей.
За исключением Квинн, прошептал мрачный голос внутри него. Ее улыбка стала бы бесценным даром.
— Ну, я сейчас за тебя несу ответственность, так как ты спас мою жизнь. Это всем известно, — ответила она, наклонившись к чашке.
— Мне кажется, что ты неправильно понимаешь сущность наших отношений. Разве не я теперь несу за тебя ответственность? Кстати, где обещанные блинчики?
— Будут, как только они назовут наш номер, — она улыбнулась и убрала с лица элегантно подстриженные темные кудри, так непохожие на неаккуратные космы Квинн. Лишь стройной фигуркой и темным цветом волос она походила на лидера бунтовщиков.
Мишель всегда одевалась модно, а Квинн свою одежду могла с тем же успехом украсть у бездомных. Мишель была открытой и дружелюбной, а Квинн — мрачной и недоверчивой, циничной и одинокой.
Ничего в Квинн не должно было выжечь огнем ее изображение, вкус, запах в его душе. Он
И вдруг он почувствовал прикосновение изящной ручки:
— Ты снова думаешь о ней, не так ли?
С изумлением он выпустил чашку и посмотрел на Мишель.
— О ком?
Она с грустью улыбнулась:
— Квинн. Я узнала… ладно, ничего, просто глупые сплетни. Ты не можешь поехать к ней и разобраться со всем этим?
Он завернулся в гордость, как в свою одежду жреца.
— Ты ничего обо мне не знаешь, — ответил он, едва не пожалев о своей резкости, когда она вздрогнула. Ему нравилась Мишель и не хотелось причинить ей боль, но… — И строишь догадки.
— Я знаю. У меня ужасная привычка лезть не в свое дело. Я веду себя вовсе не по-британски, верно? Просто я хорошо умею помогать друзьям с жизненными проблемами, даже если со своими проблемами я разобраться не в состоянии.
Женщина позади прозрачного окошка назвала номер, и Мишель вскочила:
— Это наш.
Он не успел пойти за ней, как она уже вернулась с подносом с едой, снова заняв свое место, до него вдруг дошел смысл ее слов.
— Твои друзья? Ты считаешь меня своим другом?
Она моргнула, остановив руку с наколотым на вилку блинчиком в воздухе.
— Разумеется, мы друзья. Ты же знаешь, что не так часто люди спасают мою жизнь. Ты входишь в элитную группу, состоящую из трех человек: Грейс, Алексиос и ты.
— Я польщен, что ты считаешь меня своим другом, хотя ты ничего не должна за исцеление. Но мне не нужна твоя помощь.
Мишель глотнула чаю с ароматом жасмина. Аларик чувствовал этот изысканный аромат. Он был похож на нее.
— Хотя, разумеется, мне это просто могло показаться, — призналась она. — Я только что пережила сложный разрыв отношений в Лондоне до приезда сюда. Фрэнки не нравилось, что я снова бросаюсь на линию огня, и я получила ультиматум.
Жрец занялся своими блинчиками, думая о ее словах.
— Ты решила уйти?
— Я же здесь, не так ли? — ответила она, сама того не зная, повторив его слова Алексиосу. Она попыталась улыбнуться. — Я всегда заводила ни к чему не обязывающие отношения, но думаю, что в этот раз мое сердце разбито.
Аларик наклонился вперед и взял ее руки в свои.
— Скажи, где живет этот Фрэнки, и я немедленно отправлюсь туда и покончу с ним.
Она вздохнула, потом посмотрела прямо ему в глаза, и, осознав по его взгляду, что это серьезно, громко рассмеялась.
— О, это зловеще. Нет, спасибо, ни к чему ее убивать. Она очень милая, мы несколько лет жили душа в душу. Но теперь пора двигаться дальше и дать ей возможность построить жизнь с кем-то, кто не будет подвергать себя опасности.
Он решил, что с него хватит таких разговоров. Даже более чем.
— Безопасность — лишь иллюзия, — сказал он, отодвигая стул и вставая. — Мне пора уходить.
Она рассмеялась и стала рыться в сумке.
— Хорошо, давай я оставлю чаевые.
А. Плата. Он частенько забывал о порядках. На суше.