Разоблачение Атлантиды

Дэй Алисия

Она посмотрела чуть дальше, где на парапете Сэм и Алексиос оживленно что-то обсуждали. Зная этих мужчин, можно было предположить, что они говорили либо о конце света, либо о результатах матчей по хоккею.

— Думаешь, у них в Атлантиде есть хоккей?

Мишель заморгала и посмотрела на Грейс так, будто та спятила.

— Хоккей. В Атлантиде. Ты действительно хочешь, чтобы я поверила, что ты сейчас думаешь о хоккее?

Грейс сменила тему, вдруг осознав, что они вчетвером тут одни.

— Куда все делись? Так рано пошли спать?

— Они

пошли познакомиться с местной ночной жизнью. Ты даже не услышала, как они уходили, верно? — Мишель покачала головой. — Без сомнения, ты полностью погрузилась в счастливые страстные фантазии.

— На самом деле… — начала Грейс, потом решила все-таки промолчать. Глупо. По девчачьи. Нечего говорить тут о своих чувствах. А то потом она начнет вешать изображения кошек и радуги в своем офисе.

— Это нормально, ты же знаешь, — тихо заметила Мишель. — Нормально чувствовать. Нормально желать разделить эти чувства не только со своим луком.

— У меня нет ни времени, ни возможности на это. Если я не поостерегусь, если начну что-то чувствовать… а потом он не… я не могу, Мишель. Я хочу, но не знаю, как.

Она глубоко вздохнула и расправила плечи.

— Я не могу подвести брата из-за того, что я отвлеклась от задания. Он умер. Каждый день своей жизни, если я не стараюсь выиграть эту войну, я его подвожу.

— О, милая, — сказала Мишель, опуская руку на плечо Грейс. — Ты, правда, полагаешь, что Роб именно этого желал бы для тебя? Этой несчастной, одинокой жизни? Помнишь, я же знала твоего брата. Он был полон жизни и радости, и ты для него значила целый мир. Если ты хочешь посвятить жизнь мести, тогда, подумай, он, скорее всего, не желал бы тебе такого мрачного существования, состоящего из битв, крови и смерти. Наверняка он хотел, чтобы ты обрела любовь.

Любовь? Разве подобное возможно? Как может женщина влюбиться в мужчину, который переживет ее на пару сотен лет? А были ли атлантийцы бессмертной расой? Она даже этого не знала. Сама мысль о том, как она постареет и покроется морщинами, а он останется с ней только из верности и обязанности, когда сам так и будет мужественным и ярким, как день их встречи… ну, у нее прямо все внутренности переворачивались из-за этой мысли. Она не была особо тщеславной. Разве что сохраняя волосы, которые давно бы следовало обрезать. Боже милостивый, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз красила губы помадой.

Но постареть и ослабеть, когда он так и останется молодым, — нет. Она не могла вытерпеть самой мысли об этом.

— Это невозможно. Он слишком стар для меня, — сумела выдавить она, несмотря на застывшие голосовые связки.

— Может быть. Но этим атлантийцам знакома магия, Грейс, — заметила Мишель. — Вероятно, есть способ как-то это исправить. Но давай не ставить телегу впереди бедной лошадки. Ты даже не знаешь, хочешь ли ты состариться рядом с этим мужчиной. Разве ты не попытаешься узнать, стоит ли это того?

Веселый хохот испугал ее, и она посмотрела,

что Сэм по-дружески похлопал Алексиоса по руке. Мужчины. Хорошая еда, несколько бокалов пива, несколько военных баек, и они уже становились друзьями на всю жизнь.

Почему в отношениях мужчин и женщин не так?

— Может быть, так и должно быть. Проще, — ответила она Мишель. — Может, мне пора перестать переживать о том, что произойдет лет этак через восемьдесят, и сосредоточиться на теперешнем дне. А скорее вечере. На том, такой ли великолепный секс меня ожидает, если судить по искрам.

Мишель грустно улыбнулась.

— Так может быть, если ты любишь. Либо, давай будем честными, секс может быть великолепным, даже если ты не влюблена в этого человека, — она засмеялась. — Но я чувствую, что ты скоро узнаешь. Просто расслабься и откройся новому, обещаешь? Я же знаю, что тебе этот мужчина небезразличен, и…

Послышалось громкое царапанье в холодном ночном воздухе, прервав то, что Мишель собиралась сказать и, заставив всех насторожиться. Грейс инстинктивно стала искать Алексиоса, но он вихрем кинулся к ней, а потом остановился рядом, вынув кинжалы из ножен и отталкивая ее от края.

— Отойди от моей правой руки, — проворчала она, так как ей нужно было вытащить нож. — Я знала, что нельзя было оставлять в комнате пушку и лук.

— Это же ужин, Грейс, — сказал Сэм, став перед Мишель в позе Уивера, держа свой глок наготове. — Кто же берет с собой оружие на ужин в туристическом городе?

— То есть, ты имеешь в виду, кто, кроме тебя? Ну, ты шутник, — она засунула руки в карманы и через дырки в них вытащила нож с серебряным клинком, стянутый ремнем у ее правого бедра и деревянный кол, привязанный к левому бедру. — Алексиос, ты видишь, что это такое?

— Это неприятности. Двигайся. Сейчас. Их слишком много, Сэм, я не хочу, чтобы женщины…

— К черту это, — прервала его Грейс. — Мишель, тебе надо…

— Уже поняла, — весело сказала Мишель, снимая туфли. — Могу поспорить, что никто не знал, что Лубутен сделал вот такую парочку шпилек, — он схватила туфли, что-то нажала большими пальцами внутри обуви, и из каблуков появились четырех дюймовые лезвия, которые блестели смертельно опасным серебристым светом.

— Хорошо еще, что эти чертовы новички не тут, — заметил Сэм холодно, как лед, плавающий в мятном сиропе из Джорджии. — Они бы только под ногами путались. Так кто там, вампиры или оборотни?

— Может, и те, и другие. Но тут точно есть оборотни. По меньшей мере, десяток только с этой стороны, — сказал Алексиос, глядя на Грейс. — Я знаю, что ты хороший боец, но у тебя нет лука, и я не хочу, чтобы ты даже близко подходила к оборотню весом в несколько сот фунтов. Убирайся отсюда к чертовой матери и забери с собой Мишель с ее игрушками.

— Только когда рак на горе свиснет, тогда я убегу от драки, как девчонка, и оставлю тебя с ними один на один, — ответила Грейс, раздраженно глядя на него.