Разоблачение
Шрифт:
— Только никакой этой теплой дряни, — предупредил он.
На столике была лишь вода комнатной температуры, но ей совсем не хотелось отправлять ее в погреб в ледник. Собственно, в теперешнем унизительном положении сиделки придется идти вниз самой. Она налила стакан воды, в ее движениях не было вызова или пренебрежения, что доказывало, что она так и осталась прежней леди Анной Маргарет. Она не превратилась в безликую служанку в большом доме, подчиняющуюся герцогу.
Девушка склонилась над отцом и поднесла стакан к его губам.
— Фу, —
Однако он выпил, а она взяла салфетку и промокнула влажное лицо.
Если бы неизвестный художник видел эту сцену, он смог бы писать с них картину «Отец и дочь». Взгляд мастера уловил бы легкие движения руки, сжимающей льняную ткань, успокаивающие прикосновения к плечу. Ему были бы видны все лежащие на поверхности детали, предлагаемые для использования в палитре, отображающей любовь.
Но это было не так, уже не так. Маргарет когда-то, возможно, любила отца. Но не теперь. Однако в данный момент она не могла найти другого способа выражения чувств. Что ей осталось?
Повиновение. Долг. Почитание. Может, желание продемонстрировать отцу: «Видишь? Так могло бы быть, если бы ты не предал свою семью». Она даст ему понять, что для проявления благородства ей не нужен титул.
Все остальное было у нее украдено, осталось лишь то, что невозможно забрать.
Эш покинул комнату Парфорда и натолкнулся на ожидавшую его небольшую процессию. Экономка, миссис Бенедикт, представилась ему сама. Здесь же был дворецкий Смит и управляющий поместьем мистер Данридж. Согласно старой традиции, мистеру Тернеру предстояло ознакомиться с поместьем и выразить признательность за право наследования.
Ему было несложно выказать подобающий случаю восторг. Парфордом превосходно управляли. Казалось, со временем дом не понес потери. Даже великолепный паркет выглядел прекрасно и сиял тем блеском, которого добиваются годами должного ухода.
Направляясь в сад, Эш размышлял о том, что имение было даже старше раскола между Тернерами и Далримплами. Под ногами зеленела трава. Ни один газон не смог бы оставаться целое десятилетие таким ухоженным сам по себе. Перед ним открывалась словно не просто земля, а иной мир.
Его много раз прапрадед некогда был здесь лордом. Должно быть, и он не раз ходил по этой тропинке, поворачивал у этого же падуба к реке, извивавшейся меж холмов.
Немного пугающая, эта история древнего мира. Когда он был ребенком, отец рассказывал ему о благородных предках, словно древние события делали его особенным, не таким, как дети других фабрикантов. Но счастливая случайность родства Тернеров с благородными и знатными фамилиями не принесла никому из них ничего хорошего. Она не кормила их и не одевала. Она лишь иногда выражалась в безрассудных поступках бессмысленной благотворительности.
И вот сейчас Эш стоит на пороге герцогства. Он поклянется заботиться о
Разумеется, Парфорд все понял совершенно неверно.
Да, он мечтал о реванше. Но мысли о холодной мести отступили в условиях изменившейся реальности. Какая польза от получения зуба за зуб, когда он мог обеспечить своих братьев благодаря торговле рубинами.
Воистину, история древнего мира. Ссора между семьями произошла, наверное, в тот момент, когда сажали вязы вдоль западной дороги. Предок Эша, младший сын, женился на дочери фабриканта ради наследства. Он принял имя Тернер в обмен на благополучие — скорее ради того, чтобы позлить Далримплов, которые сочли его поступок предательством ради корысти. Прошло время. Вязы почти дотянулись верхушками до неба. Состояние старика Тернера уменьшилось и исчезло, пока Эш его не воскресил. И все же старые раны, нанесенные размолвкой, все еще кровоточили.
Нет, Эш жаждал не просто реванша. Он хотел позаботиться о самом себе. До наступления сегодняшнего утра он думал лишь о братьях и их жизни. Он даже не представлял, как много обязанностей получает вместе с этим наследством.
Хотя стоит заметить, что не все они так неприятны. Ведь есть мисс Лоуэлл.
Удивительное, прелестное создание женской породы. Умная, страстная и преданная. Она выглядела слабой, но, когда дело касалось тех, кого она любит, становилась твердой как кремень. Она представлялась ему загадочной, а Эш любил загадочных женщин.
В ней было нечто мистическое, и Эш собирался с наслаждением распутывать этот клубок, пока не снимет все покровы, под которыми кроется ее нагота. Во всех смыслах слова.
Процессия направилась в дом по тропинке, петлявшей вдоль реки. Когда они вернулись, дворецкий и управляющий попросили разрешения удалиться. Миссис Бенедикт открыла дверь в зимний сад. Все пространство было заполнено кадками с черенками роз и другими растениями в горшках, ожидавшими распределения по местам. Оттуда она провела мистера Тернера по коридору в просторную малую гостиную, выходящую окнами на реку.
— И последнее, — произнесла экономка и остановилась. — У меня есть определенные правила, которых придерживаются в работе все девушки.
— В моем доме в Лондоне я предоставлял слугам половину дня в качестве выходного еженедельно и два полных дня ежемесячно.
Она резко выдохнула.
— Это не совсем то, что я имею в виду. — Она расправила плечи и посмотрела прямо на него: — Я настаиваю еще на одном условии, мистер Тернер. Вы и ваши братья молодые мужчины. Не хотелось бы, чтобы вы навязывали свое внимание моим девушкам. Они все из приличных семей. Недопустимо ставить их в положение, когда они не смогут отказать.