Разоблаченный любовник (Др. изд.)
Шрифт:
Но все это – ерунда по сравнению с тем, что последовало, когда он дал волю своей страсти. В порыве жажды он придержал ее крепкими руками, а ртом, языком, лицом прижался к ней… И, боже, этот звук, который он издавал, это гортанное ритмичное мурлыканье…
Она достигла высшей точки, испытав самое потрясающее, самое прекрасное чувство за всю свою жизнь, – ее тело прогнулось, подхватывая искристую волну удовольствия.
Но на самом пике бурлящая энергия переменилась, преобразовалась, взорвалась.
Жажда крови заполнила эротические
Но этим она убьет его.
Марисса вскрикнула и вырвалась из объятий.
– О боже… нет!
– Что такое?
Отпихнув Буча, девушка отстранилась от него, отползла на край кровати и свалилась на пол. Когда он, обескураженный, последовал за ней, Марисса поползла по ковру в дальний угол, ее платье тащилось позади, лиф мотался на талии. У першись в стену, она свернулась калачиком и осталась лежать. Ее тело непроизвольно тряслось, боль в животе накатывала волнами, каждый раз возвращаясь с удвоенной силой.
Буч в панике пошел к ней.
– Марисса…
– Нет!
Он отпрянул. Его лицо напряглось, лишившись всех красок.
– Мне так жаль… Боже мой…
– Тебе лучше уйти! – Ее захлестнули слезы, голос стал гортанным.
– Святой Боже, мне жаль… мне так жаль… Я не хотел тебя напугать…
Она пыталась успокоить свое дыхание и сказать ему, что все в порядке, но ничего не вышло. Она задыхалась, рыдала. Клыки пульсировали. В горле пересохло. Она могла думать лишь о том, чтобы прильнуть к его груди. Повалить на пол. Сомкнуть зубы на его шее.
Боже, эта жажда. Он, наверное, очень вкусный. Такой вкусный, что вряд ли она сполна насытится им.
Он снова попытался приблизиться.
– Я не хотел, чтобы все зашло так далеко…
Она вздрогнула, открыла рот и зашипела.
– Уходи! Ради всего святого, уйди! Или я сделаю тебе больно.
Марисса побежала в ванную и закрылась там. Когда донесся слабый звук захлопнувшейся двери, она вцепилась руками в мрамор и увидела свое ужасное отражение в зеркале. Волосы растрепались, платье расстегнуто, из открытого рта сверкают белые длинные клыки.
Неуправляемая. Недостойная. Ни на что не годная.
Она схватила первую подвернувшуюся под руку вещь – тяжелый стеклянный канделябр – и кинула его в зеркало. Когда отражение распалось, она сквозь горькие слезы смотрела, как разлетаются осколки ее самой.
Глава 22
Буч кинулся к двери ванной комнаты, изо всех сил дергая ручку. По ту сторону двери раздавались
Он громыхнул плечом о дверь.
– Марисса!
Ударился в дверь всем телом, потом остановился и прислушался. Его охватил дикий страх, когда он услышал лишь тишину.
– Марисса?
– Просто уйди.
От ее тихого, полного отчаяния голоса у него защипало в глазах.
– Просто… уйди.
Он положил ладонь на деревянную дверь, разделявшую их.
– Мне так жаль.
– Уйди… просто уйди. Боже, тебе лучше меня оставить.
– Марисса…
– Я не выйду, пока ты не уйдешь. Уходи!
Словно в кошмаре, Буч схватил пиджак и поплелся вон, шатаясь, едва держась на ногах. В коридоре он остановился, сползая вниз по отштукатуренной стене и запрокидывая голову.
Зажмурившись, он видел перед собой съежившуюся в углу Мариссу, ее дрожащее тело в защитной позе – платье висит на поясе, обнажив груди, словно его сорвали…
Черт. Его. Дери. Она же нетронутая девственница, а он обращался с ней, как с проституткой, давя на нее, требуя слишком многого, потому что не мог совладать с собой. И неважно, что Марисса так возбудилась, – она же не привыкла к тому, что вытворяют мужчины во время секса.
И к тому, что происходит, когда мужские инстинкты берут верх. Прекрасно зная это, он все равно удерживал ее на кровати, сжимал бедра, загнав в ловушку, и насиловал своим языком. Черт возьми.
Буч приложился затылком к стене. Святой Боже, она была так напугана, что даже обнажила клыки, пытаясь защититься.
Ругаясь на чем свет стоит, он кинулся вниз по лестнице, пытаясь преодолеть отвращение к себе, зная, что быстро и далеко ему убежать не удастся.
Когда он пронесся через фойе, кто-то крикнул:
– Буч! Эй, Буч! Ты как?
Он вырвался наружу, запрыгнул в «кадиллак» и надавил на газ. Буч хотел извиняться перед ней до тех пор, пока не охрипнет, но сейчас он самый последний человек на планете, которого она пожелала бы увидеть. И он не мог винить ее за это.
Он пулей помчался на внедорожнике в центр города, направляясь к Ви.
К тому времени, когда Буч припарковал «кадиллак» и поднимался в лифте высотного дома, он уже подумывал – не броситься ли с моста из-за своих расстроенных чувств. Открыл дверь в квартиру Ви, и…
Черт!
В мерцании черных свечей ему предстал Вишу, который стоял, нагнувшись и опустив голову, его затянутые в кожу бедра двигались взад-вперед, голые плечи и мощные руки сильно напряглись. Подле него на столе лежала привязанная за запястья и щиколотки девушка, также вся в коже, за исключением кончиков грудей и того места, куда ударял Ви. На ее лице находилась маска, а во рту – кляп-шарик, но Буч не сомневался, что девушка пребывала на грани оргазма. Она издавала тихие хныкающие звуки, умоляя вампира не останавливаться, несмотря на то что по ее щекам бежали слезы.