Разоблаченный любовник
Шрифт:
Бутч сел на кожаный диван и отставил виски в сторону.
Он ждал несколько часов, пока часы не показали девять утра. И потом он поднял трубку и набрал номер, который начинался с кода 617. Ответил его отец.
Беседа была ужасна, как и предполагал Бутч. Что могло быть еще хуже? Новости.
Закончив разговор, он заметил, что сумма затраченного времени, включая шесть звонков с самого начала, составляла одну минуту тридцать четыре секунды. И он понял, что, вероятнее всего, это был последний раз, когда он говорил
— Как дела, коп?
Он вздрогнул и посмотрел вверх, на Вишеса. Не видя причин лгать, он сказал:
— Моя мать больна. По всей видимости, уже два года. Альцгеймер. Паршиво. Конечно, никто не подумал сказать мне. И я никогда не узнал бы, если бы не позвонил.
— Черт… — Ви подошел и сел рядом. — Ты хочешь навестить ее?
— Нет. — Бутч покачал головой и взял виски. — Нет причин. Эти люди больше не имеют ко мне никакого отношения.
Глава 48
Следующим вечером Марисса пожал руку управляющей ее нового дома. Женщина отлично подходила на эту должность. Умная. Любезная. C мягким голосом. Изучала здравоохранение в вечерней школе (конечно же) при Нью-Йоркском университете.
— Когда я должна приступить к работе? — спросила она.
— Сегодня вечером нормально? — неуверенно предложила Марисса. Получив в ответ восторженный кивок, она слабо улыбнулась. — Великолепно… Почему бы мне не показать вам ваш кабинет.
Вернувшись из спальни наверху, которую она отдала директору, Марисса подошла к ноутбуку, зарегистрировалась на сайте, предоставляющем список услуг города Колдвелл, и начала искать продаваемую недвижимость.
Но совсем скоро она перестала обращать внимание на экран. Бутч превратился в постоянное давление в груди, невидимый вес, мешающий дышать. А если она не была занята, воспоминания поглощали ее.
— Госпожа?
Она подняла глаза на доджена Безопасного Места.
— Да, Филиппа?
— Хэйверс передал нам дело. Женщина с сыном прибудут сюда завтра после того, как состояние младенца стабилизируется, но историю болезни, взятую у медсестры, отошлют вам по электронной почте в течение часа.
— Спасибо. Вы приготовили для них комнату на первом этаже?
— Да, госпожа. — Доджен поклонилась и ушла.
Итак, Хэйверс сдержал слово, не так ли?
Марисса нахмурилась: чутье подсказывало, что она упускает что-то. По какой-то причине в голове возник и не исчезал образ Хэйверса… вот что все омрачало.
Из ниоткуда, она услышала свой голос, говорящий Бутчу:
— Я не стану спокойно сидеть и смотреть, как ты разрушаешь свою жизнь.
Боже. То же самое сказал ей брат, когда выгнал из дома. О святая Дева-Летописица, она поступила с Бутчем именно так, как с ней поступил когда-то Хэйверс: изгнала под благородным предлогом разумного неодобрения. Но на самом деле, не спасала ли она в первую очередь себя, от постоянного
Но не искал ли он своими действиями смерти?
Она вспомнила, как Бутч столкнулся лицом к лицу с лессером на лужайке перед домом Главы: он был осмотрителен. Осторожен. Не безрассуден. И двигался он со знанием дела, а не просто размахивал руками в глупом неистовстве.
«О… черт», — подумала она. Что, если она была неправа? Что, если Бутч мог бы сражаться? Что, если он должен сражаться?
Кроме того, а как же Зло? Омега?
Хорошо, Дева-Летописица появилась, чтобы защитить Бутча. И он все еще был… Бутчем после того, как Омега исчез. Что, если…
Послышался стук, и она вскочила на ноги.
— Моя королева!
Бэт улыбнулась с порога и подняла руку в жесте приветствия.
— Привет.
Мысли Мариссы путались, она присела в реверансе, от чего Бэт с усмешкой покачала головой.
— Интересно, ты когда-нибудь прекратишь это?
— Вероятно, нет… Это побочный эффект моего воспитания.
Марисса попытался сосредоточиться.
— Ты… Ах, ты пришла посмотреть, что мы сделали за последнее…
За спиной королевы появились Бэлла и Мэри.
— Мы хотим поговорить с тобой, — сказала Бэт. — И речь пойдет о Бутче.
Бутч шевельнулся в своей постели. С трудом разлепил глаза. Увидев, сколько время, выругался. Он проспал. Вероятно, потому что вчерашняя ночь была довольно тяжелой. Три лессера за один присест — не многовато ли? Или это из-за кормления…
О черт, нет. Он об этом не думает. И ничего не помнит.
Он перевернулся на спину…
И упал обратно на матрас.
— Ох… твою мать.
Пять фигур в черных одеждах с капюшонами окружили его постель.
Сначала раздался голос Рофа, говорящего на Древнем, а затем на английском языке:
— Не существует пути назад от вопроса, который будет поставлен перед тобой нынешней ночью. Этот вопрос тебе зададут всего один раз, и твой ответ будет единственным на всю твою оставшуюся жизнь. Ты готов к тому, чтобы тебе его задали?
Братство. Святая Мария, Матерь Божья.
— Да, — выдохнул Бутч, обхватив рукой крест.
— Тогда я говорю сейчас тебе, Бутч О`Нил, потомок моей крови и крови моего отца, присоединишься ли ты к нам?
О… черт. Это реально? Или сон?
Он посмотрел на фигуры в капюшонах.
— Да. Да, я присоединюсь к вам.
Ему на плечи набросили черную накидку.
— Облачи свою кожу в ткань, надень на голову капюшон. Не говори ничего, пока тебя не спросят. Не поднимай глаз. Сцепи руки за спиной. Твое мужество и честь родословной, что мы делим с тобой, должны измеряться каждым твоим действием.
Бутч встал и надел накидку. Мелькнула мысль, что ему нужна ванная комната…
— Тебе будет разрешено облегчить тело. Сделай это сейчас.