Разоблаченный любовник
Шрифт:
— Но Ви сказал, что в случае твоего согласия, они используют тебя.
Хм. Вот это новость. Насколько он знал, прошлая ночь была лишь проверкой его преданности, но никак не служила доказательством приема на постоянную работу.
— Послушай, последние девять месяцев Братья держали меня подальше от схваток. Я не связываюсь с лессерами. Не моя клиентура.
Она, наконец, расслабилась.
— Просто мне ненавистна мысль, что ты опять можешь пострадать.
— Не волнуйся об этом. Дела Братства мало меня касаются. —
— У меня есть еще один вопрос.
— Спрашивай о чем угодно.
— Я не знаю, где ты живешь.
— Здесь. Я живу здесь.
Видя ее замешательство, он кивнул в сторону открытых дверей библиотеки.
— За внутренним двором, в домике для охраны. Я живу с Ви.
— О. Тогда где ты был прошлой ночью?
— Там и был. Я не выходил.
Она нахмурилась. Затем выпалила:
— У тебя есть другие женщины?
Как будто кто-то смог бы с ней сравниться.
— Нет! Почему ты спрашиваешь?
— Мы с тобой не были близки, а ты мужчина с очевидными… потребностями. Даже сейчас твое тело отвечает, увеличивается и становится тверже.
Дерьмо. А ведь он так старался спрятать свою эрекцию.
— Марисса…
— Конечно, тебе нужно регулярное освобождение. Твое тело так значительно.
— Что?
— Сильное и мощное. Достойно женского поклонения.
Бутч закрыл глаза, думая, что в данную минуту мистер Достоинство действительно восстал и жаждет поклонения.
— Марисса, кроме тебя у меня никого нет. Совсем. Никого и быть не может.
— Мужчины моего вида могут брать несколько жен. Не знаю, возможно, люди…
— Только не я. Не с тобой. Не могу представить себя с другой женщиной. Я имею в виду, разве ты можешь представить себя с кем-то другим?
От последовавшей заминки у него по спине пробежал холодок, поднимаясь от задницы, до самого основания черепа.
— Я не хочу быть с кем-то еще — ответила она.
— Марисса, чего ты не договариваешь?
— Есть кое-кто, кто был… рядом.
Мозг Бутча заклинило, словно все нервные соединения подорвались, и в сером веществе не осталось никаких связей.
— Рядом… в каком смысле?
— Никакой романтики, Бутч. Клянусь. Он друг, и я говорю тебе об этом лишь потому, что он мужчина. — Она прикоснулась к его лицу. — Я хочу только тебя.
Глядя в ее серьезные глаза, он не сомневался в том, что она сказала правду.
Но, черт, было такое чувство, будто ему врезали дубинкой. Это было нелепо, и мелочно, и… о, Боже… он совершенно точно не вынесет, если рядом с ней будет кто-то другой.
Соберись, О'Нил. Просто тащи свою задницу обратно в реальность, парень. Сейчас же.
— Хорошо, — ответил он. — Я хочу, чтоб у тебя был только я. Единственный.
Отметая прочь всю эту хрень с ревностью, он поцеловал ей руку… и встревожился, почувствовав, как
Он расположил ее холодные пальцы меж своих ладоней.
— Почему у тебя дрожат руки? Ты расстроена? Или больна? Тебе нужен врач?
В ответ на его беспокойство она махнула рукой без привычной грации.
— Я могу об этом позаботиться. Не волнуйся.
К черту «не волнуйся». Господи Иисусе, она совсем ослабла, глаза расширены, движения разрознены. Больна, она определенно больна.
— Хочешь, отведу тебя обратно наверх, детка? Будет тяжело не видеть тебя, но ты не выглядишь достаточно здоровой, чтобы присутствовать на обеде. И я могу что-нибудь тебе принести.
Ее плечи опустились.
— Я так надеялась… Да, думаю, так будет лучше.
Она встала и покачнулась. Бутч поймал руку девушки, проклиная ее братца. Если ей понадобится медицинская помощь, к кому они ее повезут?
— Давай, детка. Обопрись на меня.
Стараясь не спешить, он провел Мариссу на второй этаж, мимо комнаты Рейджа и Мэри, Фьюри, и еще дальше, пока они не дошли до угловой, в которой она и остановилась.
Марисса положила руку на дверную ручку.
— Прости, Бутч. Я хотела провести этот вечер с тобой. Не думала, что так быстро устану.
— Пожалуйста, позволь мне вызвать врача.
Удивительно, но ее одурманенные глаза смотрели ему в лицо без капли беспокойства.
— Ничего такого, с чем я не справилась бы сама. К тому же, скоро со мной все будет в порядке.
— Ох… сейчас мне хочется позаботиться о тебе именно так, как ты и предсказывала.
Она улыбнулась.
— В этом нет необходимости, помнишь?
— А считается, если я просто хочу себя успокоить?
— Да.
Пока они смотрели друг на друга, в его никчемной голове вспыхнула кричащая правда: он любит эту женщину. Любит до смерти.
И ему хотелось, чтобы она знала.
Он погладил ее щеку большим пальцем и пожалел, что не обладает даром красиво выражаться. Для начала, ему хотелось сказать что-нибудь умное и нежное, и только потом, подвести к бомбе на букву «Л». Вот только очень уж сдержанным он уродился.
Так что, со свойственным ему отсутствием утонченности, он просто выпалил:
— Я люблю тебя.
Глаза Мариссы стали размером с блюдца.
Ох, черт. Слишком много, слишком скоро…
Она крепко обняла мужчину за шею, уткнувшись головой ему в грудь. Когда он обвил ее руками и уже собрался залить все кругом соплями, из холла послышались голоса. Открыв дверь, Бутч завел Мариссу в комнату, решив, что немного уединения им не помешает.
Когда он довел ее до постели и помог лечь, его голова наполнилась кучей разного рода нежных словечек, готовых набить комнату романтикой под завязку. Но прежде, чем что-либо сорвалось с его языка, Марисса схватила его за руку и сжала так, что затрещали кости.