Разомкнутый круг
Шрифт:
Пистолет у полковника отобрали и, пока он не повторил опыт своего подчиненного, тоже унесли в шатер и положили рядом с Алпатьевым. Опять хлынул дождь. Огонь зашипел, и костер начал нещадно дымить. Ветер играл одеждой женщин.
– Дамы! Не держите юбки руками, – смеялся Рубанов.
Дамам, однако, стало не до шуток. Они посерели от холода, а кожа их покрылась мурашками.
– Ух ты, моя шершавенькая! – потащил Аким слабо сопротивляющуюся цыганку не в шатер, а в свою палатку, без конца целуя ее в смуглую шею. «Зачем я буду
– Лучше всего любится перед боем в армейской палатке, – разъяснил он подружке, – а не в побитом молью шатре.
Но любить этой ночью ему не пришлось.
Генеральский вестовой на взмыленном коне остановился как раз перед палаткой Рубанова и, завистливо глядя на него и цыганку, во все горло завопил, зловредно выпучив глаза: – Полковника – к генералу!..
– Чего орешь? – отпустил цыганку Аким и смачно икнул. – Занят полковник. Рекогносцировку проводит. – Обняв цыганку, хотел проникнуть в палатку, но вестовой загородил вход конем.
– Господин ротмистр! – значительно произнес он, напоминая тоном командира бригады. – Генерал Ромашов получил приказ лично от Багратиона! – Ноздри его жадно затрепетали, уловив запах вина от Рубанова и греха – от цыганки…
В штабе генерал-майора Ромашова, кроме него самого, находился пехотный полковник – седенький старичок в мятом мундире, капитан, которого прогнали укреплять позицию гусары, и пьяный вдрызг Василий Михайлович, которого с трудом доставил к генералу Рубанов.
– Какая мерзость, – завидовал пьяному гусару пехотный полковник. – А у меня язва… – объяснил он Ромашову.
Но генерал плевал на полковничью язву и даже на то, что другой полковник был вдрызг пьян. Орден!!! – вот что интересовало его. «Этот пьянчуга ничего не поймет! Скверно… Так и награду можно потерять. Ну ничего, я его потом поздравлю», – начал раздражаться генерал.
– Позвать сюда сопровождающего! – приказал он вошедшему штаб-офицеру, кивнув на осоловелого гусара, старательно таращившего глаза и пытавшегося понять, куда подевались цыгане и что он тут делает.
Вошел Рубанов и доложился генералу. Полковник хотел ему что-то сказать про цыган, но уронил тяжелую голову на грудь и громко захрапел, с трудом удерживаясь на стуле. Узнав нахала ротмистра, Ромашов заиграл желваками. «Его-то и оставлю в арьергарде, – решил он. – Пусть французу погрубит», – повеселел генерал.
– Ротмистр! – строго сдвинул брови Ромашов. – Ежели хотите, чтобы для вашего командира сегодняшний курьез остался без последствий, – он значительно замолчал, дав время Рубанову поразмышлять над ситуацией, – вам надлежит со своим эскадроном проявить чудеса героизма! – торжественно поднялся из-за стола. – За удачное проведение батальной операции вас всех ждут
У Ромашова ужасно зачесалась грудь в том месте, где должен сиять «Владимир». «К добру, явно к добру!» – незаметно постучал сжатым кулаком по столу. Настроение его стало прекрасным. «Вот был бы подарок к пятидесятилетию!»
– Господа, – прошу вас к карте, – оторвавшись от приятных мечтании, предложил он присутствующим. – Ах да! – отвлекся от карты генерал. – Суть заключается в том, чтобы до завтрашнего вечера задержать неприятеля. Приказ самого князя Багратиона! – важно кивнул на потолок. – Князь надеется на нас… А вечером спокойно переходите через мост, взрывайте его, присоединяйтесь к войскам и получайте награды… Все просто!.. – путался мыслями Ромашов.
Уже ранним утром, не спеша, легкой рысцой, двигались к своему полку гусары. К ним в компанию навязался и артиллерийский капитан.
– Не извольте беспокоиться, господа… – приятным баритоном говорил капитан, – до вечера продержаться – раз плюнуть. – Неумело подпрыгивал он на лошади.
«Мешок с мукой! Вдохновлять еще вздумал, – злился Рубанов. – Какую цыганочку упустил, – скорбно вздыхал он. – Ну, держитесь, господа-французы, этого я вам не прощу!»
Полковник уже прочухался и удивленно крутил головой.
– Где это мы? – спросил недоуменно. – И куда подевался табор?
Артиллерийский капитан радостно хихикнул, а Рубанов тяжело вздохнул.
– И правда, господа, как закончился вечер? – подавляя в себе обиду, зловредно поинтересовался капитан. – На всех ли хватило женщин? – радостным баритоном язвил он, догадываясь, что у гусаров ничего не вышло.
– Гениальный оратор и стратег, – переменил неприятную тему Рубанов, вспоминая генерала, – все у них с капитаном легко и просто, – недобро покосился на артиллериста.
Рассветало. Рваные тучи, заслонявшие голубизну неба, медленно и неохотно рассеивались, пропуская сквозь свои серые спины первые утренние лучи.
– Слава Богу, хоть дождь прекратился, – жужжал капитан, – с такой-то видимостью я из пушки французу в лоб за полверсты попаду! – хвастал он, напружинивая ноги в стременах и стараясь не прыгать в седле.
«Ага! – приметив это, воодушевился Рубанов. – Уже мозоли на заднице натер!» – порадовался за капитана.
Полковник, хмуря лоб, мрачно изучал пакет с диспозицией.
– Значит, опять отходить? Скверно! Только привыкли… А ваш эскадрон остается?! – прочел до конца план и обернулся к Рубанову.
– Счастливчик вы, батенька… Очередного Владимира с бантом, считайте, уже получили. А славно ночь провели! – хватаясь за больную голову, подытожил Василий Михайлович. – Право, Рубанов, приглашайте меня почаще на такие божественные церемонии… Нет, нет, – замахал он рукой на пожелавшего что-то сказать товарища. – Я не про генерала говорю!