Разорившийся виконт

Лейн Эллисон

– Обещаю сделать все возможное, миледи, – заверила ее Генриетта.

– Точно так же ты должна воспитать ваших будущих детей, – прибавила леди Лэньярд.

– Обязательно, миледи.

– Все мы должны оставить после себя что-то хорошее, – торжественно произнесла леди Лэньярд, и взгляд ее потеплел.

– Любимое изречение леди Тендере, – безотчетно произнесла Генриетта.

– Ты знала леди Тендере? – воскликнула старушка. – Она – моя бабушка.

– Да нет же, – солгала Генриетта. – Просто вы не первый человек, который ее цитирует. Несколько

лет назад я встретила в Бате одну даму, которая часто упоминала об этой самой леди Тендере. Ее философия повлияла на мое собственное мышление.

Девушку охватила паника, когда она пришла к потрясающему заключению: ее бабушка, леди Каслтон, тоже внучка леди Тендере и, следовательно, кузина леди Лэньярд. А это значит, что Чарльз – ее троюродный брат. «Господи, но почему мне вечно суждено быть вместе с моими родственниками?» – в ужасе подумала Генриетта.

Из-за того, что она чуть было не выдала себя, повторив мамину любимую поговорку, леди Лэньярд могла бы усомниться в ее честности. Но, казалось, все обошлось, и этого наскоро придуманного объяснения вполне хватило, чтобы усыпить подозрительность старой леди.

Их беседа продолжалась еще больше часа. Почти все это время леди Лэньярд рассказывала Генриетте о леди Тендере, этой сильной и своенравной женщине, которая вею свою жизнь совершала только добрые поступки. Она была верной женой, обожала своих детей и проводила с ними много времени. Ее нравственные изречения передавались из поколения в поколение, и только Чарльзу немного не хватало мудрости леди Тендере. Его мать умерла, когда он был трехлетним ребенком, не дав ему нужного воспитания, а отец никогда не мог служить примером для подражания.

Чарльз набросился на Генриетту, как только она покинула комнату леди Лэньярд и, затащив в дальнюю неосвещенную комнату, где никто не мог их подслушать, принялся расспрашивать.

– Ты слишком долго была у бабушки, – начал он. – Чем тебе удалось так заморочить ей голову?

– Завидуешь? – торжествующе прошептала Генриетта. – Ты считаешь, что мне надо было уйти, не дослушав ее указаний? «Извините, миледи, но мне надоело сидеть тут, и к тому же ваш ненаглядный внук, наверное, боится, что я случайно расскажу вам, какой он негодяй, и разрушу таким образом все его планы». Мне надо было так поступить?

Такая горячность сбила Чарльза с толку, и он спокойно улыбнулся девушке.

– Простите, Генриетта Шарп. Я просто измучился от неизвестности.

– Видно, ты не умеешь ждать, – спокойно заметила Генриетта, расхаживая по комнате и разглядывая стены, увешанные старыми портретами бывших обитателей поместья. – Ничего, отрицательные эмоции пойдут тебе только на пользу.

– Ну зачем ты так! – воскликнул Чарльз.

– Или ты считаешь, что я способна нарушить клятву? – Ее голос снова стал резким. – Ну конечно, ведь твое мнение на мой счет так и не изменилось.

– Что ты! Я произнес это не подумав, клянусь. Просто я перенервничал, – заверил ее Чарльз. – Ты великолепно справилась со своей задачей,

и я тебе безмерно благодарен. Но о чем же все-таки вы так долго говорили?

– Сегодня она предавалась воспоминаниям о детстве, рассказывала о своей бабушке, леди Тендере.

Чарльз облегченно вздохнул и усадил Генриетту в кресло, поближе к камину.

– А, ну тогда я зря волновался. И спасибо тебе за помощь. Она может быть ужасно надоедливой, но я все равно ее люблю.

Лживый эгоист, единственное, что он любит, так это ее деньги. Но, в конце концов, это уже его дело. Так или иначе, завещание составлено, и ей больше ни к чему продолжать этот маскарад. Но прежде чем расстаться с Чарльзом, ей хотелось предупредить его о некоторых вещах, которые она заметила, находясь в комнате бабушки.

– Не хочу тебя расстраивать, но мне кажется, что у тебя еще будут с ней проблемы, – предостерегла она Чарльза.

– Какие проблемы? – спросил он, резко обернувшись в сторону девушки.

– Когда ты в последний раз ее навещал?

– Вчера. И две недели назад. Но я же болел все это время.

– Ну и как она, по-твоему, выглядит?

Она видела, как у него задрожали руки.

– Мне сейчас не до шуток, мисс Шарп.

– Может, она и не проживет долго, но сомневаюсь, чтобы это недомогание окончательно убило ее, – решительно заявила Генриетта, глядя Чарльзу прямо в глаза. – Сейчас ей намного лучше, чем когда мы только приехали. А то, что ты, наконец, обретешь свое счастье, пробудило в ней желание жить. Она протянет еще не один месяц и даже год.

– Проклятье! – взорвался Чарльз и бросился прочь от Генриетты.

Добежав до двери, он неожиданно повернулся и пристально посмотрел на девушку.

– А ты уверена?

– Ну конечно же, нет. Я ведь не доктор, – возразила Генриетта. – Она – старенькая и очень хрупкая. Любое недомогание может закончиться для нее смертью, она не переживет, если, скажем, завтра узнает какое-нибудь ужасное известие. С годами человеческое тело изнашивается, и никто из нас не избежит этой участи. Но ты можешь быть уверен, что в ближайшие дни ничего страшного с твоей бабушкой не случится.

– И что нам теперь делать? – Его пальцы нервно постукивали по спинке кресла.

– Что значит «нам»? Это уже ваша проблема, милорд. Я свое дело сделала. Моя бабушка уже, наверное, вернулась и ждет меня в гости. Так что завтра я намерена уехать.

– Но что я ей скажу?

– Придумай что-нибудь.

– Ты не можешь бросить меня в такой ситуации, – возразил Чарльз, схватив Генриетту за руку. – Ты обещала дождаться того дня, когда я получу это проклятое наследство.

– Ты лжешь, – заявила девушка и вырвала от него свою руку. – Я такого никогда не говорила. Я обещала, что две недели буду прикидываться твоей невестой в обмен на крышу над головой. Я выполнила свое обещание, и ты не имеешь права удерживать меня здесь. И запомни: больше никогда я не буду помогать тебе ни в этом деле, ни в каких-либо других аферах.