Разорванный август

Первого июля был понедельник. Утром Эльдара Сафарова вызвал заведующий отделом и предупредил, что в одиннадцать тридцать его примет секретарь ЦК. За десять минут до назначенного времени Эльдар уже находился в приемной. Ждать пришлось недолго – уже через четырнадцать минут его принял Шенин. Он внимательно, словно в первый раз, посмотрел на стоявшего перед ним молодого инструктора и приветливо улыбнулся:

– Садитесь, Сафаров. Говорят, что, работая у нас больше полугода, вы показали себя с самой лучшей стороны.

Эльдар промолчал. В таких случаях возражать глупо, подтверждать

мнение начальства – еще глупее, поэтому лучше молчать.

– И с руководством московской милиции вы неплохо разобрались, – продолжал Шенин. – Шилов остался работать ее начальником согласно указу президента страны, а Моссовету и российскому МВД не удалось пробить свою кандидатуру.

– Я считал, что указ президента страны является обязательным для исполнения всеми гражданами нашей страны, – ответил Сафаров.

– Правильно считали. Так и должно быть. Вы же профессиональный юрист, работали в прокуратуре. Я говорил о вас Михаилу Сергеевичу. В его аппарате сейчас особенно нужны толковые юристы. Сегодня в два часа вас будет ждать руководитель его администрации Валерий Иванович Болдин. Если вы им понравитесь, то вполне возможно, что вас в ближайшее время переведут к ним в аппарат. Вы, наверное, знаете, что сейчас они готовят проект Союзного договора, и им очень нужны специалисты с юридическим образованием. Тем более прошедшие такую школу, как вы.

– Я постараюсь оправдать ваше доверие, – пробормотал немного ошеломленный Эльдар.

– Идите, – разрешил Шенин, – и подготовьтесь к беседе. Удачи вам, – неожиданно сказал он на прощание и, поднявшись, подошел к молодому инструктору, протягивая ему руку. – Надеюсь, у вас все сложится хорошо.

– Спасибо, – пожал протянутую руку несколько растерявшийся Эльдар и покинул кабинет.

Он вернулся в свою комнату, которую занимал вместе с Журиным, работающим здесь уже больше десяти лет. Увидев вошедшего коллегу, Михаил Алексеевич хитро подмигнул ему:

– Выдвигают дальше? Молодец, поздравляю.

– Откуда вы знаете? – изумился Эльдар.

– У нас все тайное становится явным, – поднял указательный палец Журин. – В отделе уже готовят твои документы. В общем, это здорово. Попасть в наше болото и уже через полгода переехать в Кремль! Если так пойдет дальше, через год ты будешь уже заместителем министра внутренних дел не вашей республики, а всего Союза. Или заместителем генерального прокурора. Сразу получишь государственного советника третьего класса, минуя очередные звания.

Эльдар усмехнулся. Он меньше всего думал о том, что его могут вернуть в прокуратуру или направить в милицию. Неужели его действительно переведут в Кремль, в аппарат президента? Ему ведь только тридцать два года, и он даже еще не женат. Нужно обязательно просмотреть все свои документы и подготовить дела для передачи возможному преемнику.

– И учти, что ты в первую очередь должен понравиться самому Болдину, – напомнил Журин. – Он человек строгий, сухой, вольностей не любит. Всю жизнь работал с документами, поэтому педант и аккуратист. Когда будешь разговаривать с ним, старайся во всем соглашаться, а свое личное мнение держи при себе. Вольнодумцев не любят нигде, особенно в администрации президента. Все понял?

Сафаров кивнул. Конечно, он понимал, как много зависит от разговора с Болдиным, не будет же сам Горбачев беседовать с каждым сотрудником, которого берут на работу в его администрацию.

За

полчаса до назначенного времени Эльдар уже сидел в приемной Болдина, с волнением ожидая приема. Все знали, что Валерий Иванович Болдин был одним из самых доверенных лиц президента. Он работал помощником Генерального секретаря, затем заведующим общим отделом, а после того, как Горбачев стал президентом Советского Союза, он назначил Болдина руководителем своей администрации. Практически все документы и бумаги проходили через Валерия Ивановича. В партийных и властных структурах прекрасно были осведомлены, что самыми доверенными людьми президента являются Болдин и председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов, с которым Горбачев был знаком еще по годам учебы в Московском университете.

Болдин разрешил Сафарову войти в кабинет ровно в два часа двадцать две минуты. Он как раз просматривал документы, которые нужно было передать в особой папке президенту страны, и, увидев Эльдара, мрачно кивнул, не вставая и тем самым показывая, что тот не должен садиться.

– Эльдар Кулиевич Сафаров, – сухо проговорил он, открывая лежавшую перед ним папку. Очевидно, это было личное дело Сафарова.

– Так точно. – Эльдар стоял вытянувшись, как офицер перед генералом.

– Вы работали в органах прокуратуры, – начал зачитывать Болдин, – и, судя по вашему личному делу, работали очень неплохо.

– Я дважды получал звания досрочно, – подтвердил Сафаров.

– Я обратил на это внимание. В Москву вы попали из Баку только в конце прошлого года и сразу успели отличиться. – Болдин наконец поднял голову и посмотрел на Эльдара: – Это вы разрешали вопрос с руководством московской милиции?

– Я считал, что все должны выполнять указы президента страны, – твердо ответил Сафаров.

– Правильно считали. Здесь отмечено, что вы были еще в Литве и в Осетии. За полгода столько успеть совсем неплохо. – Болдин не любил хвалить сотрудников, считая, что это их расслабляет. Он вообще был типичным аппаратчиком, хотя начинал как журналист в газете «Правда». Но об этом он сам уже давно забыл.

– Меня отправляли в командировки, – пояснил Сафаров, – видимо, это было нужно в интересах дела.

Болдин с некоторым интересом посмотрел на стоявшего перед ним молодого инструктора.

– С квартирой у вас все в порядке? Я слышал, что в управлении делами ваш квартирный вопрос решен положительно.

– Да, у меня с этим все в порядке.

– Вы учились в Баку?

– На юридическом факультете университета.

– Вы неплохо говорите по-русски, – заметил Болдин.

– Я учился на русском языке.

– Это ничего не значит. Многие ваши земляки с Кавказа говорят с сильным акцентом.

Эльдар еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Он хорошо знал, что превосходно владеющие русским языком представители кавказских народов все равно говорили с акцентом, если родными с детства были другие языки, более гортанные и отличавшиеся от русского. Но в интернациональном Баку для многих владение двумя или даже тремя языками считалось нормой, поэтому здесь было достаточно много людей, превосходно владеющих русским. В этом городе выросли Ростропович и Ландау, сформировался уникальный талант Муслима Магомаева, по праву считавшегося едва ли не лучшим певцом отечественной эстрады. Он превосходно исполнял песни как на русском языке, так и на азербайджанском.