Разорвать порочный круг
Шрифт:
Реальный мир будто прекратил существовать для дочери Старка: позабылся лежащий возле неё Рамси, эти тёмные, уже надоевшие покои и никчёмная жизнь, лишённая обычных человеческих радостей. Она была готова пойти на многое, чтобы почувствовать себя живой и любимой, чтобы получить от жизни удовольствие и найти в ней свою цель. Волчица нуждалась в чем-то, ради чего хотелось бы жить, с нетерпением ждать нового дня, однако теперь эти простые желания были для неё за гранью достижимого, а мир сжался до размеров хозяйской спальни и сошёлся на одном человеке, от которого зависел каждый её вдох и каждый выдох.
Горячие слёзы щипали кожу и продолжали стекать крупными каплями по щекам девушки,
— Тсс, не плачь, — он нежно гладил жену по щеке. — Я не спал ни со служанками, ни с этой женщиной, и я тебе об этом уже говорил.
Возведя глаза к его лицу, Хранительница Севера громко единожды всхлипнула, ощущая, как на глазах начинают наворачиваться новые слёзы, и, сглотнув подступивший к горлу ком и бросаясь в омут с головой, произнесла то, что было сейчас на языке:
— Но Эмма… я видела, как она выходила из твоей спальни в растрепанном виде… — она вновь разорвала зрительный контакт с Болтоном и, стараясь не смотреть ему в глаза, робко, сломленно проговорила, чувствуя подкрадывающееся к ней желание вновь заплакать. — И, и ты сам сказал, что эта женщина, которую ты приводил сюда, будет скрашивать твоё время.
Санса закусила губу, сдерживая очередной всхлип, и жалостливо посмотрела на Рамси, ища хотя бы некоторой поддержки, чтобы укрыться от разрывающей её изнутри душевной боли. Она с лёгким испугом и трепетом наблюдала за тем, как бастард пододвинулся ближе и, облокотившись на постель и чуть нависнув над ней, стал гладить по щеке и волосам, а затем мягко произнёс, со спокойствием на лице взирая на неё:
— Тсс, дорогая, я не спал с ними, я же предполагал, что тебе это вряд ли понравится.
Внимательно слушающая мужчину Старк с толикой надежды в глазах смотрела на него и, сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, неуверенно, подавленно проговорила:
— Но Эмма, я точно видела её, — она внезапно замолкнула, наткнувшись на мысль, что позволяет себе слишком многое и, переступая границы дозволенного, испытывает сейчас терпение Болтона, и, впадая в панику и придаваясь ужасу, поторопилась исправиться: — Простите, милорд, я ужасно себя веду.
— Тише, успокойся, не плачь, — тихо и мягко произнёс Рамси, не переставая бережно перебирать рыжие локоны жены и то и дело трепетно гладить её по щеке. Он с пристальным вниманием всматривался в Волчицу, изредка обегая её торопливым взглядом, и, видя, что плач жены начинает сходить на нет и она всхлипывает гораздо реже, продолжил говорить: — Если тебе будет спокойнее, то я не спал с ней, только пару раз попросил ублажить себя ртом. По-моему это за измену не считается. Так ведь? — Рамси выдержал небольшую паузу. — Я не сплю ни с кем, кроме тебя.
Санса медленно кивнула головой. Слова мужа и удивили, и успокоили, и смутили, и ввели в замешательство. Её эмоции были противоречивы, всё время путались, примешивались одна к другой, делая невозможным разобраться в себе и своих чувствах. Слишком многое происходило сейчас и трудно было успевать за всем, пропускать всё через себя, однако одно чувство девушке удалось подловить и ухватиться за него — облегчение и некое успокоение от осознания того,
— Но зачем тогда тебе… вам, милорд, были нужны эти женщины? Чем… чем вы занимались с ними?
Девушка в неуверенности посматривала на мужчину и внимательно вглядывалась в его лицо и глаза, пытаясь понять, не сердится ли он не неё. Однако лицо Болтона едва ли что-либо выражало, а по его взору нельзя было с точностью сказать, о чём он думал сейчас.
Рамси же всё так же гладил жену по волосам и, слегка улыбнувшись ей уголками губ, произнёс, растягивая гласные:
— Разным. Они просто должны были приносить мне радость.
— Радость? — с неподдельным непониманием вторила ему нахмурившая лоб Санса, что не спускала недоуменного взора с мужа.
Однако её смущённый вид нисколько не озадачил бастарда, и тот продолжил говорить, устремляя взор своих чудных, лихорадочно блестящих глаз на Волчицу:
— Да, радость. Ты разве не хочешь, чтобы я был счастлив? — договорил Болтон, в голосе которого слышались затаённая угроза и предупреждение.
— Нет, я хочу, чтобы вы были счастливы, милорд, — поспешила сказать встревоженная видом Рамси дочь Старка, но затем, на секунду замолкнув, продолжила робко говорить, волнуясь из-за того, что бастард по какой-то причине хотел получать «радость», как он выразился, не от неё, а от незнакомых девушек: — Но разве… — Сансе было сложно говорить, она боялась ответа, который может получить от Рамси, и поэтому медлила, собираясь с духом, а потом с осторожностью выговорила, сжимаясь внутри от страха: —… разве я не могла доставить вам радость вместо них, милорд? — она на мгновение запнулась и пугливо добавила: — Не могу доставить её сейчас?
Старк абсолютно не понимала, о чём идет речь и что имеет в виду Болтон, и поэтому чувствовала себя неловко, словно упускала что-то из вида и, кажется, выглядела из-за этого глупой. Однако спрашивать бастарда о том, что же он подразумевал под своими словами, было стыдно и боязно, и девушка просто взирала на мужа в растерянности, не переставая пытаться понять, о чём они говорят сейчас.
— Нет.
— Значит, значит… я не доставляю вам радости, милорд? — взволнованно произнесла Санса, начиная хмуриться и в задумчивости и непонимании устремляя взгляд в пространство перед собой. Сильно обеспокоенная ответом мужа и испугавшаяся, что не представляет для него ценности и интереса, она удрученно прошептала: — Я плохая жена, да?
От нахлынувших, словно горная река, эмоций сперло дыхание и в глазах засвербило от наворачивающихся от отчаяния и бессилия слёз, и дочь Старка расстроено посмотрела на заговорившего Болтона:
— Нет, нет, дорогая, ты делаешь меня счастливым, только по-другому, не как они, — он понизил голос и продолжил спокойно говорить, растягивая гласные и внимательно вглядываясь в жену. — Вы все делаете меня счастливым.
— Правда? — с неверием и надеждой в голосе прошептала, тихо всхлипывая, девушка.