Разработка
Шрифт:
– Что приобрел? – спросил в машине Ходырев у Штукина, интересуясь покупками Гитерова.
– А черт его знает! В упор-то не подойдешь! – отмахнулся Валера.
– Во-первых, – очень даже подойдешь: учись у карманников, они иногда даже целую толпу создают искусственно. А во-вторых, то, что объект купил, – иногда очень важная информация…
Ходырев вдруг прекратил назидания, а потом резко скомандовал:
– Сходи-ка выпиши квитанцию! [56]
Штукин снова вылез из машины, уже нервно, зашагал прямо на Гитерова, не глядя ему в глаза, и с «фотомодели» [57] , висящей на плече, сфотографировал прогуливавшегося фигуранта.
56
Выписывать
57
Фотомодель – это специальное фотографирующее устройство, замаскированное в сумке или дипломате.
«Как все достало!» – выругался про себя Валера. В их экипаже Ходырев был «механиком», то есть водилой. По стажу и званию он был, конечно, старше Штукина… но не по статусу. Да и не в этом было дело. Просто Валере стала поднадоедать корпоративная прелесть разведки, ее закрытая кастовость. Романтика ведь всегда развеивается достаточно быстро, остается работа и жизнь после работы. А наружка во всех странах мира и после работы живет специфической жизнью. Разведчики и дружат, в основном, друг с другом и пьют все в том же коллективе (но зато как!), теоретически они даже женам не имеют права говорить, где работают. Закончив рабочий день, они сдают свои служебные удостоверения и идут домой, имея в карманах пропуска на какой-нибудь завод «Вулкан». Никакой уголовный розыск не знает, где они базируются, их отделы разбросаны по всему городу и скрываются за вывесками типа: «АХЧ НИИ ЯДОХИМИКАТОВ». Фигурантов, за которыми они осуществляют наблюдение, им задерживать лично категорически запрещено. Ни при каких условиях. Фамилии разведчиков не попадают в прессу, они действительно – бойцы невидимого фронта, доблесть которых незаметна. В милиции воровать (в широком смысле – и халтурить, и приворовывать, и иными способами левую деньгу сшибать) могут практически все службы и подразделения – кроме «наружки». Нет, конечно, и разведка кое-какую халтурку все-таки умудряется найти, но, обычно, копеечную и с большим геморроем.
Валера Штукин был молодым парнем. Ему хотелось жить, а не считать постоянно рубли до зарплаты. Да и опять же не только в деньгах было дело. Скучно как-то стало, дни стали казаться одинаковыми, как капли воды… А капля, как известно, точит камень… И не то, чтобы Штукин был таким уж тщеславным – вовсе нет, но даже будучи не тщеславным, а нормальным человеком, тяжело понимать, что «грузчиком» славы не заработать никогда. И денег тоже. А быть через четверть века легендой-Будашкиным… От таких мыслей Валере даже страшно делалось. Тем не менее он добросовестно работал, старался, но про себя все время искал какой-то выход. Выход не находился, и Штукин уже начинал думать, что вообще ошибся в выборе профессии. С такими настроениями Валерка старался сражаться – он представлял, что сказал бы отчим, прочтя его мысли. Ему очень не хотелось выглядеть слабаком…
…Штукин снова залез в «девятку» и шепнул почти что про себя:
– Пленку только переводим…
Ходырев услышал это, но никак не отреагировал.
– Экспедитор взял тару! Идут пешком вдоль шестого склада [58] , – затрещала голосом Коли Брагина радиостанция в машине.
– Грузчики, потащили! – встрял в динамики голос «бригадира» Будашкина.
Валера вздохнул:
– Сейчас зайдут в какое-нибудь кафе…
Ходырев возмущенно дернул плечом, и Штукин осекся. Дело в том, что первая заповедь разведчика гласит: не думай за объект, не надо за него размышлять и предугадывать…
58
Склад – на жаргоне НН – строение.
Ходырев чуть повернулся и язвительно спросил:
– Слышь, Валер, а может, тебе лучше опером попробовать? Будешь постоянно э-э-э… так сказать, сканировать мысли преступного и кровавого бандэлемента…
Штукин скрипнул зубами, покраснел, выскочил из машины и перебежал улицу.
Он пристроился за быстро шагавшей парочкой – Гитеровым и каким-то парнем, которому объект уже передал сверток. На перекрестке они неожиданно запрыгнули в бордовую «семерку».
– Груз в первом транспорте. Первый не пират. Первый двигается к Марксу [59] , –
59
Проспект Карла Маркса.
– Тебя понял. Первый транспорт 766 вижу. Подтверди.
– Подтверждаю: 766, – откликнулся Штукин.
– Выходи к высокому складу. Тебя подберет морковка [60] , – это сообщил Будашкин со второй машины поста.
Бригадир с грузчиками подлетели к стоявшему у обочины Валерию и буквально втащили его в быстро открывшуюся дверь.
– Груз потяжелел сильно! Катится вокруг площади второй раз! Нужна смена караула! – Это дал знать о себе из «девятки» Ходырев, который отлепился от объекта и ушел прямо по проспекту Карла Маркса. За хвост бордовой «семерки» зацепилась машина Будашкина. Вообще-то на пост положено иметь три машины и человек восемь «грузчиков». Но на «положено» очень часто положено с прибором – так уж принято в России. Поэтому у Будашкина было всего два транспорта и четыре «пехотинца».
60
Автомобиль «Жигули», 8-й модели.
Штукина выкинули из машины на Кантемировской, так как вчетвером на заднем сиденье «восьмерки» неудобно, а забраться на колени к впереди сидевшему Будашкину – и вовсе неприлично. «Семерка» с объектом проехала по проспекту Маркса и обратно и тихо вкатилась во двор дома 76. Валеру подобрал Ходырев и добросил до подворотни:
– Опять тормозишь?
– Наше дело поросячье, – огрызнулся Штукин, выскочил из машины и из-за угла арки дома увидел, как объект Сова и двое его знакомых заходят в парадную.
– Экспедитор с тарой вошли в 76-й склад вторым входом, – сообщил Валера.
– Грузчик, вернись и возьми рыбу [61] , – скомандовал ему Ходырев.
Штукин быстро побежал обратно к «девятке» и взял удочки, лежавшие в багажнике, уже открытом механиком. Валера скинул свитер и снова побежал к парадной, возле которой уже крутились двое его коллег – Коля Брагин и Лариса Дроздова.
– На окна смотрим аккуратно! – машинально сказал Валера и больше самому себе, но Лариса, работавшая в «наружке» четвертый год, саркастически рассмеялась и громким шепотом поинтересовалась у Брагина:
61
Рыба – средство дополнительной маскировки для отвлечения внимания.
– Коля, это, наверное, очень большой начальник?!
– Очень большой, Лара. Оч-чень, – в тон ей откликнулся Брагин.
Штукин закусил губу и вошел в подъезд. Два спиннинга на плече должны были придать ему имидж рыбака или просто успокоить тех, за которыми они следили, – как правило, такие детали отвлекают и расслабляют. Валера дотопал до второго этажа, где около двери ближайшей к лестнице квартиры напряженно стояла троица его подопечных. Штукин, не глядя на них, прошел мимо, поднялся до четвертого этажа – а на втором дверь все не открывалась, значит, клиенты прислушивались к его шагам, ждали. Делать было нечего, и Валера уверенно позвонил в какую-то абсолютно чужую дверь, лихорадочно перебирая в голове возможные предлоги для захода в незнакомую квартиру. Дверь распахнула женщина в нижнем белье и с махровым полотенцем на голове. Она, не посмотрев даже на стоявшего на пороге молодого человека с удочками, что-то буркнула и тут же юркнула в ванную, из которой доносились звуки льющейся воды. Валера оценил про себя аппетитные формы дамы и дорогое белье, шагнул в прихожую, прикрыв за собой дверь, и огляделся. Квартирка была явно не из простых.
– Груз с тарой на втором этаже, – тихо сообщил Штукин своим. – По-моему, пытаются зайти в первые ворота склада.
Радиостанция в ответ хрюкнула голосом Будашкина:
– Грузчик, оставайся над складом.
В этот момент из ванной выглянула мокрая женская голова, а из кухни выбежал ребенок лет шести. Мокрая голова растерянно хлопнула глазами и спросила:
– А где Володя?
– Скоро придет, – попытался успокоить даму Валерка и, на всякий случай, постарался закрыть дверь поплотнее.