Разрешение споров в сфере интеллектуальной собственности в евразийском регионе

Коллектив авторов

Кроме того, на данный момент Комиссия не вправе являться процессуальным истцом, т. е. не обладает компетенций по подаче заявлений к государствам-членам Союза, другим органам Союза.

Следует отметить, что в этой части государства-члены Союза обратили внимание на реформирование компетенции Суда ЕАЭС – например, согласно Стратегическим направлениям развития евразийской экономической интеграции до 2025 года (утверждены решением Высшего Евразийского экономического совета № 12 от 11 декабря 2020 года) (далее – Стратегические направления)⁴⁷ прорабатывается вопрос о наделении Коллегии Евразийской экономической комиссии правом обращаться в Суд, при неисполнении решений органов Союза в части, касающейся выполнения государствами-членами обязательств в рамках функционирования внутреннего рынка Союза (пункт 9.1.3 Стратегических направлений).

В то же время из компетенции Суда исключены дела по жалобам физических

лиц, некоммерческих организаций, чьи права могут быть нарушены вследствие принятия ЕЭК несоответствующего международным договорам решения или осуществления действия (бездействия). Фактически, для указанных лиц на данный момент отсутствует возможность защищать свои права в судебном порядке в случае, если таковые будут нарушены ЕЭК: ни Суд ЕАЭС, ни другие международные, ни национальные суды не имеют компетенции по такого рода делам (из-за юрисдикционного иммунитета ЕАЭК). На данный момент отсутствуют сведения о том, что указанные категории дел в будущем могут составить компетенцию Суда ЕАЭС.

Поскольку государства-члены Союза не готовы⁴⁸ наделять Суд ЕАЭС компетенцией по рассмотрению так называемых «преюдициальных запросов» («предварительных заключений»), которая есть у Суда Европейского союза (далее – Суд ЕС) и была у Суда ЕврАзЭС, и предполагает, что Суд дает обязательное толкование нормам права Союза по запросам национальных судебных органов (причем нижестоящие суды государств вправе запросить такое толкование, а вер-ховные – обязаны)⁴⁹, полагаем, что компетенцию Суда ЕАЭС следует более активно реализовывать путем развития института консультативного заключения– через закрепление большего количества органов, имеющих право обращаться к Суду ЕАЭС за рекомендательным консультативным заключением. Важно отметить, что в данном контексте развитие компетенции Суда ЕАЭС можно предусмотреть в национальном праве путем, в частности, внесения изменений в национальные акты, которыми определены органы, уполномоченные на обращение в Суд ЕАЭС (от имени Российской Федерации обращаться в Суд ЕАЭС может лишь Генеральная прокуратура Российской Федерации⁵⁰; при этом, например, от Республики Казахстан в Суд ЕАЭС вправе обращаться целый круг органов – Генеральная прокуратура Республики Казахстан, различные министерства, а также Национальная палата предпринимателей Республики Казахстан и Агентство по защите и развитию конкуренции Республики Казахстан⁵¹).

Таким образом, судебная правовая позиция, сформулированная в виде четкого правила, может повторяться в судебных актах национальных судов государств-членов Союза и в судебных актах международного суда, впервые сформулировавшего такое правило. Неоднократное применение судами одной и той же формулы свидетельствует о сложившейся судебной практике – прецеденте Суда ЕАЭС. Прецедентная правовая позиция Суда ЕАЭС, созданная в конкретном деле, достаточно долго действует как норма обычного права. Обычай создаётся практикой государственных органов, в том числе и практикой судов – государственных и международных. Общеизвестно, что статутные нормы законов и договоров являются более поздним правовым феноменом по сравнению с судебным обычаем – юридически обязательным правилом, сформулированным судьями (usage) и поддержанным государствами в лице их органов (opinio juris). Таким образом, usage содержится в первоначальной правовой позиции Суда ЕАЭС, opinio juris появляется двояким способом: через практику повторения этого правила в других актах государств-членов и через изменение статутной нормы права Союза регулирующими органами. Для Суда ЕЭАС оба способа равнозначны. Эффективная формула правовой позиции, выработанная при рассмотрении правового конфликта, в равной степени работает на единообразное правоприменение и при изменении правоприменительной практики, и при изменении статутной нормы. При этом Суд, не решая задач изменения норм права, становится инициатором такого процесса: его правовая позиция со временем может стать правовой нормой в форме обычной или статутной нормы международного права⁵².

Таким образом, практика показывает, что компетенция Суда ЕАЭС нуждается в расширении. Необходимые пути расширения компетенции Суда можно изложить следующим образом:

1) предоставить физическим лицам, некоммерческим организациям право подавать заявления в Суд ЕАЭС;

2) усилить роль консультативной юрисдикции Суда ЕАЭС путем закрепления возможности для большего количества органов (в том числе судебных) и организаций (например, Торгово-промышленные палаты) обращаться в Суд за толкованием норм права ЕАЭС;

3) предусмотреть право Суду ЕАЭС проверять на соответствие праву Союза

не только решения, действия (бездействия) ЕЭК, но и всех органов ЕАЭС;

4) наделить Суд ЕАЭС компетенцией по вынесению обязательных решений по делам, вытекающим из публичной службы в органах Союза.

Реализация таких изменений возможна путем внесений изменений в Статут, а также согласно пункту 4 °Cтатута – путем заключения международных договоров, в которых бы указывалось о рассмотрении конкретных категорий дел в Суде ЕАЭС. Кроме того, для расширения списка национальных органов, уполномоченных на обращение в Суд, потребуются изменения в национальное законодательство.

1.3.3. О СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ СУДА ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА

Вынесенные Судом решения и консультативные заключения оказывают непосредственное воздействие на экономику и общественные отношения всех государств-членов Союза.

Так, у Суда получилось побудить ЕЭК создать регулирование досудебной процедуры разрешения споров в Комиссии: по итогам рассмотрения дела ОАО «Угольная компания “Южный Кузбасс” против Евразийской экономической комиссии» в 2012 году⁵³ – было принято решение Коллегии Евразийской экономической комиссии от 19 марта 2013 года № 46 «О Порядке рассмотрения обращений хозяйствующих субъектов об оспаривании решений Евразийской экономической комиссии, их отдельных положений или действий (бездействия) Евразийской экономической комиссии».

В Суде ЕАЭС было несколько дел, по результатам рассмотрения которых были вынесены консультативные заключения и решения о том, что национальные законы и подходы государств-членов не могут противоречить праву Союза. Например, в консультативном заключении от 4 апреля 2017 года по запросу Республики Беларусь было указано, что национальное антимонопольное регулирование допустимости «вертикальных» соглашений должно предусматривать соответствующие Договору нормы⁵⁴. В упомянутом консультативном заключении Суд разъяснил понятие «унифицированного регулирования» в Союзе. Впоследствии правовая позиция Конституционного суда Республики Беларусь и проект белорусского закона были приняты с учетом правовой позиции Суда ЕАЭС в соответствии с Договором⁵⁵. В таком же ключе был разрешен вопрос предоставления пенсионных отчислений в Кыргызской Республике – национальный закон действует в соответствии с правовой позицией Суда ЕАЭС⁵⁶.

Благодаря межгосударственному спору Российская Федерация против Республики Беларусь⁵⁷, запросам о кон-сультативном заключении от Комиссии⁵⁸ и Республики Казахстан⁵⁹ Суд определил содержание понятия «внутренний рынок товаров», а также пределы дискреции государств-членов в регулировании общественных отношений на своих территориях. Так, в межгосударственном споре Суд решил, что в ходе движения товаров из Калининграда (российского анклава) на территорию «материковой» части России таможенные органы Республики Беларусь не вправе проверять решения российских таможенных властей. Впоследствии правовая позиция Суда получила закрепление в обновленном Таможенном кодексе ЕАЭС.

Согласно правовой позиции Суда ЕАЭС государства-члены Союза вправе принимать защитные меры для защиты жизни и здоровья своих граждан, если такие меры являются пропорциональными и соответствуют правилам ВТО (статьям XX, XXI ГАТТ)⁶⁰.

Суд ЕАЭС также достаточно активистки разрешил вопрос свободного движения рабочей силы применительно к армянским спортсменам в России и решил, что граждане государств-членов Союза должны иметь равные права по вопросу участия в спортивных соревнованиях в профессио-нальных спортивных клубах Союза (отмена «лимита на легионеров»)⁶¹. Соответствующее российское регулирование, не предусматривающее такой возможности, было изменено⁶². Суд активно разрешал вопросы антимонопольного права. В частности, разъяснено, что за одно и то же правонарушение нельзя привлекать к ответственности в государ-стве-члене Союза и на наднациональном уровне⁶³; «группа лиц» (т. е. единый хозяйствующий субъект) может действовать на трансграничном рынке, но при этом должны соблюдаться требования конкурентного права Союза⁶⁴.