Разрешенное волшебство
Шрифт:
— Не будем сейчас об этом. Раздень его, Ольтея.
Ненависть в сознании Буяна взорвалась жарким, испепеляющим пламенем. Сейчас из него сделают тварь Ведунов! Да, верно говорили: на Змеиный Холм попасть — хуже смерти. У тебя осталась последняя молния, брат: так истрать же её с толком!
Со дна памяти рванулась знакомая боль.
— Нет, Буян, нет, вот это уже ты совершенно зря, — невозмутимо заметил Творитель. — Твоё сопротивление только усложняет мне задачу. Ведь в твоих же интересах мне помогать! Да и потом ниче-
го у тебя здесь не выйдет. Ваша магия у нас не действует.
Огненная
— Магия тут не действует, — терпеливо, словно непослушному ребенку, повторил Дромок. — А теперь не дергайся, пожалуйста, и мы начнём. Вначале будет немного больно — это когда придётся ломать кости.
Буян закричал. Сердце билось в паническом ужасе. Штаны стали-таки постыдно мокрыми. Но ни Ольтея, ни Творитель, казалось, ничего этого не заметили. С похвальной лёгкостью они освободили юношу от одежды. Нагое тело опустилось на невесть откуда взявшийся стол; мягкие змеи зажимов обвили руки и ноги, приковывая Буяна к холодной скользкой поверхности.
— Начнем, пожалуй, с ног, — задумчиво проронил Творитель. И резким ударом переломил Буяну берцовую кость.
К несчастью, парень так и не потерял сознания. Ни в тот миг, ни после.
Твердислав и Джейана вышли под вечер. Солнце садилось, наступало время призраков и духов, несытой нечисти, от которой на каждом привале надо защищаться оберегами и заклятиями. Против каждого вида нечисти нужен свой оберег, свое заветное слово. Спутаешь — пропадёшь. Достанешься на обед Ведунам.
Парень и девушка шли по всё больше сужающейся тропке. Миновали несколько развилок — вправо и влево от тропы располагались поля и выгоны. Позади оставалось несколько секретов клана, но ни Твердислав, ни Джейана не собирались задерживаться и объяснять, что к чему. Когда дозорные вернутся в клан, они всё узнают и так.
Твердислав взял с собой всё для настоящей волны. На боку висел меч, подарок Учителя, настоящей гномьей стали; на другом боку, в специальной кожаной петле, — лёгкий боевой топор, которым хорошо и рубиться, и в случае надобности даже метнуть в противника. За обмоткой правой сандалии прятался короткий нож — его он выковал сам. За спиной был укреплен круглый деревянный шит, обитый железными полосами. Поверх приторочен самострел с добрым боевым запасом.
На стрелы было наложено заклятие, чтобы легче потом искать — в пути ведь стрелы брать неоткуда. Разве что купить у какого-то клана.
Джейане в этом смысле было проще. Нет, она тоже не забыла самострел дома, привесила к поясу кинжал; однако главная её сила — в чародействе. Шагая, она раз за разом повторяла формулы наиболее убийственных боевых заклинаний, чтобы в случае чего не замешкаться.
Шли молча. Да и о чем тут говорить? Учитель указал примерное направление поисков, а с наступлением темноты Твердислав собирался взяться за настоящую ворожбу.
Ветёла делала крутой поворот, загибаясь к западу. Совсем недавно тут прошли всем Старшим Десятком, ещё целым, ещё не уполовинившимся. Пап-ридоя гнали. Да будь он проклят, этот папридой вместе со своей драгоценной шкурой! Твердислав
Да, слишком много неправильного случилось в эти последние дни. Что-то переменилось у Ведунов. И притом сильно переменилось. Буян, Стойко, Ста-вич, близнецы, Отвечающий, подземный зверь и, наконец, Лиззи. Очевидно, Великому Духу наскучило размеренное течение жизни — вот и устроил своим любимым детям испытание.
— Сейчас погадаем и решим, куда свернуть, — обратился юноша к своей спутнице.
Джейана же лишь досадливо дёрнула плечом.
— Делай, что хочешь, — в ней вновь пробуждалось раздражение. Невесть зачем, невесть почему бросили клан, нарушили слово, данное Учителю. Зачем все это? Лиззи там и так мертва, а в то, что можно отомстить могущественному волшебнику, живущему вдобавок где-то на краю света, Джейана не слишком верила. “Нет, у меня другая цель, — сказала она себе. — Вернуться живой. И чтобы Твердь, дурачок мой любимый (тепло-тепло стало вдруг на сердце от этих немудрёных слов), тоже бы вернулся. Глядишь, и впрямь бы я успела родить”.
Быстро темнело. До Месяца Ягод ещё две седмицы, а ночи уже — хоть глаз коли.
— Остановимся? Место подходящее. — Твердислав был настроен мирно.
— Я же сказала — делай, что хочешь! — последовал раздражённый ответ.
Парень остановился. Твердо взглянул в глаза спутнице.
— Послушай, ты зачем со мной пошла? Ссориться? Тогда тебе лучше повернуть назад. Слышишь? Пока не поздно!
На скулах Твердислава заиграли гневные желваки — признак того, что он в бешенстве. Глаза смотрели тяжело, с какой-то подсердечной неприязнью; и Джейана внезапно испугалась. Такой Твердислав способен был на всё. В том числе и уйти один. Чего нельзя было допустить ни в коем случае.
— Прости, пожалуйста, — она опустила взгляд. Слова всё-таки порой выразительнее мыслей. Твердислав вздохнул.
— Давай не будем так больше, — мягко попросил он, однако под негромким голосом и примирительной улыбкой пряталась сталь.
— Давай, — эхом откликнулась Джейана, сама удивляясь собственному столь поспешному отступлению.
— Вот и хорошо. — И Твердислав тотчас заговорил об ином.
Для гадания требовались разные травы и коренья, и кое-что еще, отыскавшееся в сумке Джей-аны; юноша развел небольшой костерок. Джейана следила за действиями друга со внезапно проявившейся ревностью — парни всегда уступали в магическом искусстве девчонкам, однако гадание “на кровь” было совершенно неведомо даже ей, Джейане.
— Стара охотничья ворожба, — усмехнулся Твердислав, перехватив насторожённый взгляд подруги. — Только слегка изменена.
— Изменена? Как же так? Ты изменил заклинание, полученное от Учителя?
— А разве ты этого не делала? — в свою очередь изумился Твердислав. — Разве вы с Фатимой…
— Мы, конечно, придумывали, но в соответствии с тем…
— Ну, считай, что это тоже “в соответствии”, — пожал плечами парень.
Джейана сочла за лучшее промолчать. Стоило им выйти из поселка, как Твердислава точно подменили. Другой стал. Совсем другой.