Разрешите мне умереть
Шрифт:
На меня налетела Лола и приобняла за плечи. Другой рукой она протянула мне сжатый кулак.
– Подруга, ты опять его уделала! Кстати, что ты делала? Почему так долго выходила?
Я проигнорировала ее вопрос и широко улыбаясь, стукнулась с ее кулаком.
– Пойдем, поедим, а?
Я закатила глаза. Она ест за троих. Удивительно, то, что она всё равно остаётся худой.
***
Стоя возле окна, в школьном безлюдном коридоре, я провожала взглядом проезжающие машины.
Протяжно выдохнув, я склонилась
По всей видимости, большая часть школы застряла в кафетерии. Как и Лола. В этот раз я не пошла с ней. На сегодня мне еды достаточно. С тем учётом, что ела я один раз. Плевать.
Пока я блуждала в своих мыслях не о чём, я слишком поздно поняла, что кто-то подошел ко мне сзади.
– Мне вот, что интересно, куда ты так спешила сегодня утром?
Его голос прозвучал буквально возле моего уха. Конечно же, это Гадиев. Чёрт, и он же видел меня сбегающую сегодня утром. С него не станется сдать меня директору. А после последует звонок родителям. А мне этого не нужно.
Я ладонями попыталась оттолкнуться от подоконника и выпрямиться, но руки с двух сторон опустились на тот же, чёртов подоконник, перекрыв мне выход.
И будучи в таком неудобном положении, больше всего смущал тот факт, что Гадиев почти что, чёрт побери, лежал на мне! Он грудью плотно касался моей спины, а его дыхание щекотало шею. Проклятье, нужно угомонить своё сердце! И поскорее бы, иначе я начну трястись и прерывисто дышать.
– Отойди от меня, Адам, – в конце я специально выделила его имя, произнося так, как он просил это делать каждого. Ставя ударение на первую букву.
– Не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос, Камилла, – моё имя он выделил, будто пробуя каждую букву по отдельности. Придурок!
Я мысленно дала себе пощёчину. Приди уже в себя, это Адам, мать его, Гадиев. Самоуверенный эгоцентричный придурок!
– Не твоего ума дело, куда и зачем я хожу! Пусти меня, сейчас же!
– Тебя что-то беспокоит? – От его шёпота по мне прошлись мурашки. Я встряхнула головой, отгоняя наваждение.
– Ты меня беспокоишь!
Он замолк, ожидая продолжения. Но я, согнув руку в локте, резко отвела её назад и угодила ему в живот. Он застонал и пошатнулся. Я его оттолкнула, и отошла на пару шагов.
– Меня беспокоит, то, как ты живешь с такими крохотными извилинами.
Адам изменился в лице. В смысле покраснел от гнева. Я начала его медленно обходить, в то время как он не сводил с меня глаз. Чёрт, вид у него такой будто хочет наброситься на меня. Не дожидаясь этого, я рванула с места и побежала дальше по коридору, конечно же, слыша, как он побежал за мной следом. Проклятье, и он догонял!
Увидев впереди своё спасение, я крикнула:
– Милана Сергеевна!
Преподавательница математики стояла возле дальней стены и, услышав меня, она подняла глаза от книги, которую пролистывала. Подбежав к ней, и пытаясь придумать, что сказать, я краем глаза увидела, как Гадиев затормозил и, проведя рукой по волосам, развернулся и пошёл в обратную сторону. Ха, победа в этом раунде, моя! Но вдруг мой восторг прервал чей-то голос:
– Баринова, у тебя какие-то вопросы ко мне?
Чёрт, совсем забыла про стоящего передо мной учителя.
– Ээ,
– Работы ещё проверяются. Если это всё, то я спешу.
Я кивнула, и она направилась по своим делам.
Глава 3
– Я чувствую себя одинокой.
– Почему ты говоришь так? – удивился Роман.
– Я ощущаю пустоту внутри.
– Но тебя многие любят!
– Но пустота не проходит, – я похлопала себя по груди, – и иногда мне становится трудно дышать.
– Но ты должна продолжать дышать.
– Даже если больно?
– Особенно, когда больно.
Из разговоров Романа и Камиллы.
По окончанию уроков, я попрощалась с Лолой, сказав, что загляну к сестре на работу. Ложь. Она предложила подвезти, но я сказала, что хочу прогуляться. Ложь. В последнее время я вообще что-то слишком часто прибегала ко лжи. Сев в такси, я поехала в место, куда очень часто приходила в последнее время.
В получасе езды от нашего маленького городка. В небольшом пригороде. Держа в руке несколько гвоздик, которые купила по пути, я вошла в кладбище, через главный вход. Пройдя уже по запомнившейся тропинке, я достигла нужного места.
Я провела рукой по фотографии на надгробии, вытерев с нее пыль. И на меня уставились улыбающиеся глаза молодого парня. Сегодня, 3-го апреля день рождения Романа, моего дяди. Брата моей матери. Он покинул нас за год до того, как я впервые пошла в школу. Но я отчётливо помнила его и всё ещё скучала. Но, чёрт побери, я ненавижу его за то, что он бросил нас! Меня! Это не было самоубийством. Нет, это было беспечностью с его стороны! Никогда его не прощу! Но мне его так не хватало.
Не уверена сколько прошло времени, после того как я опустилась на колени возле памятника, не сводя глаз от фотографии и беззвучно ранняя слезы. Из оцепенения меня вывели звуки доносившиеся неподалёку. Покрутив головой, я увидела справа в нескольких метрах от меня, женщину, стоявшую перед памятной плитой. Ещё не успело стемнеть, и я прекрасно могла разглядеть её в чёрном одеянии. Женщину сильно трясло от рыданий и, не сумев удержаться, она рухнула на колени. Её горе изливалось из неё невероятно громко. Возможно, она потеряла мужа, или ребёнка, а может родителя. Но вот в чём во всём этом загвоздка. Разговаривая, она смотрела в небо.
– Ну почему, – кричала она. – Почему ты ушёл!? Почему ты оставил меня!
Она много что говорила, обращаясь к облакам, но из-за её рыданий, я мало что поняла. Есть действительно странные люди. Они хоронят человека глубоко под землёй, а потом смотрят в небо и обращаются к покойнику. Будьте добры, смотрите вниз. Ибо они там, где вы их и оставили. Не думаю, что они как-то могли убежать оттуда, чтобы попрыгать в небе на облаках. Ну, знаете, это всё же труп.
***