Разрешите мне умереть
Шрифт:
– А разве ты не нарушишь этим какие-нибудь законы здешнего мира?
– Нет.
– И часто вы тут таким занимаетесь?
– Реже, чем ты думаешь.
– Да ну нафиг! – Я засияла. – Это означает, что я какая-то особенная?
– Ой, – я прикрыла рот рукой, осознав, что только что сказала. Дядя покачал головой и, посмотрев наверх, пробормотал: "Боже, за что?". А потом резко двинул вперёд. Я быстро сравняла с ни шаг.
– Так, ничего, что я выругалась? А это деяние не преследуется здесь никакими
Он кинул на меня раздраженный взгляд.
– Нет? Ну, хорошо. А ничего, что я черта упоминала?
Уверена, что мне не послышалось, рычание, издававшееся от него. Сам виноват! Если решил "помочь" мне, пусть терпит. Мне даже интересно, что он собирается делать. А в процессе, я могу наслаждаться его компанией.
И так мы шли и шли вперёд какое-то время. Но даже если мы и свернули, я бы этого не поняла. Понятие не имею, как он тут ориентируется. Вокруг один белый свет. Пытаясь успевать за его большими шагами, я поняла, что устала и выдохлась. По-моему, я какой-то неправильный призрак. И эта тишина меня убивала.
Я откашлялась.
– Так значит, рай существует.
– Небеса. Как видишь, существуют. – Роман продолжал уверенно идти и даже не взглянул на меня.
– А есть разница?
– Нет. Но чаще мы называем это место Элизиум.
– Ммм, я плохо в этом разбираюсь, но разве Элизиум это не должно быть местом вечной весны? А здесь, знаешь ли, даже не пахнет весной.
– Это место вечного счастья, – сказал он с улыбкой на лице. Я фыркнула.
– Белые стены могут показаться счастьем только для психа.
– Потому что ты смотришь, но не видишь.
Ладно. Вы никогда не сможете переубедить религиозного фанатика, что он не прав.
– Кстати, а что с Богом?
– А что с ним? – Скучающе посмотрел он на меня.
– Я имею в виду, где он?
– Без понятия, – пожал он плечами. У меня рот открылся от удивления.
– Разве умерев, я не должна была попасть сразу к нему?
– Ты ещё не мертва.
– А когда умру, паду к его ногам?
Он искоса посмотрел на меня.
– Нет.
– А когда случится наша встреча?
Он застонал.
– А когда ты успела стать такой болтливой?
– Мне интересно!
– Все попавшие сюда, невероятно счастливы и безгранично свободны.
– Мне это ничего не объясняет.
Он выжидающе посмотрел на меня.
– Подожди, неужели ты хочешь сказать, что его никто и не видел?
– Большая часть душ попавших сюда. Но все же есть те, кто слышал его голос. Те, кто видел его лик. И единицы тех, кто преклонил пред ним колени. Лишь немногие избранные, и только.
– А ты?
Он помедлил, перед тем как ответить.
– Не уверен, но думаю, слышал его голос.
– Знаешь, все это звучит так, будто он выбирает себе в любимчики, только отличников
– Я не был отличником и не спасал мир. Но я слышал его голос. А я самый, что ни на есть обычный.
– Ну-ка, – кивнула я, – процитируй мне то, что он сказал.
– Мы пришли.
– И это то, что он сказал? – ахнула я. – Это какое-то зашифрованное послание?
– Нет. Мы пришли к выходу из этого мира. Или к входу в мир живых. Выбирай сама.
Всё что я видела перед собой, это все те же белые "стены". Но когда Роман протянул руку, перед нами образовалась вертикальная щель, из которой просачивался голубой свет. И снова я с открытым ртом, наблюдала за происходящим. Щель стала увеличиваться и уже две разные стороны раздвинулись, как двери в лифте. И какого было моё удивление, когда я поняла, что эта штука и есть точная копия лифта.
– Лифт, – ахнула я. – Это действительно лифт?
– В один конец. – Он рукой указал на лифт, – проходи.
Вытянув голову, я заглянула внутрь. Очень странный лифт. И выглядит не очень то и надежным. Наверное, потому что он прозрачный. Весь. Но от этого я ещё больше пришла в восторг. Офигеть, как много здесь классных штук. И явно это ещё не всё.
Я откашлялась.
– У меня есть условие. Я войду в этот сомнительный лифт. Пойду туда, куда ты хочешь. Позволю тебе читать мне нотации, о том, как хороша жизнь и что я не должна её покидать. И так далее и тому подобное. Но ты в свою очередь тоже будешь должен мне кое-что.
Он молчаливо приподнял бровь, продолжая слушать меня дальше. А я широко заулыбалась и продолжила.
– Хочу экскурсию по здешним местам. Хочу научиться тем трюкам, которые ты вытворял недавно. Это моё условие.
Дядя смотрел на меня, прищурившись.
– И если я соглашусь, ты попробуешь изменить свое мнение?
– Я попробую, – не раздумывая, ответила я. Попробовать, ведь не значит давать согласие.
Решив на этом, мы вошли в, за неимением другого слова, лифт.
– Сначала нас потрясет, потом полет вниз будет мягким, но лифт начнет набирать скорость и будет казаться, что мы падаем. Не волнуйся так и должно быть.
– Падать? Мы будем падать?
Пока я думала, а не выйти ли мне отсюда, двери лифта сомкнулись, и я проморгала единственный шанс передумать.
И вот лифт тронулся с места. И, как и было обещано, нас затрясло. Глубоко дыша, я встала более устойчиво. Я не боюсь высоты, просто, когда едешь в стеклянном лифте, к стенкам которым боишься прижаться, дабы не выпасть, а за стеклом всё белым белом, как в бездонной пропасти, страх может ненароком и появиться. Ты будешь утверждать, что не боишься высоты, пока не упадешь.