Разрешите влюбиться
Шрифт:
– Идем! – Оля тоже ее заметила и потащила меня за собой.
Как только я вошла, послышались шепотки и сдавленные смешки.
– Чего это наши коровы замычали вдруг? – возмутилась Олька.
И мне пришлось все рассказать. И как всю ночь не спала, и как спросонья распечатывала курсовую, и как бежала с ней под дождем, и как позорно пала к ногам местного сердцееда под улюлюканье толпы.
Не каждому хочется делиться историями неудач, но эти девчонки за прошедший год стали мне очень близки. С Олей мы жили вместе в общежитии, а Марина была местной
Нам никогда не было скучно втроем. Мы собирались вместе в общаге по вечерам и готовились к экзаменам, придумали удобную систему: писали вопросы на бумажках, вытаскивали их, минут десять готовились, а потом отвечали по очереди. Эти занятия сопровождались душевными чаепитиями – м-м-м, двойное удовольствие!
Возможно, своим сокурсникам мы и казались скучными и занудными. Но у нас был свой мирок, нам не нужно было доказывать свое право на то, чтобы жить как хочется. Каждая из нас давно решила, что тратить время на ерунду вроде мальчишек, нарядов и клубов нецелесообразно, и мы выжимали из нашего обучения максимум, чтобы иметь возможность потом найти достойную работу и осуществить свои мечты.
Мы, конечно, слышали, что за глаза нас называют ботаничками, заучками, зубрилками и очкариусами. И так приятно было отшивать того, кто минуту назад смеялся над тобой, а потом приходил и подлизывался, чтобы помогли по учебе.
Да, мы представляли собой три разновидности «ботаноида обыкновенного», но ничуть этого не стеснялись.
Я всегда хотела учиться. Девочка из маленькой деревеньки, не имеющая никаких связей, я понимала, что мне нужен этот диплом, чтобы устроиться в жизни, поэтому зубрила, зубрила и еще раз зубрила. Днями и ночами, иногда даже когда ела. Перечитывала одно и то же, чтобы отложить в памяти навсегда.
А вот Ольке все давалось легко. Она с ходу запоминала теорию и, едва глянув в учебник, могла воспроизвести любую формулу. Однажды услышав что-то на лекции, подруга будто записывала информацию на свой внутренний магнитофон, а сдав зачет, удаляла за ненадобностью – попросту забывала. А что? Если нужно будет, прочтет и снова запомнит.
Мариночка – настоящий гений. Из тех, что корпят над книгами не потому, что стремятся пополнить багаж знаний университетской программой, а потому, что ни секунды не способны прожить без новой информации, которая может стать для них базой для новых, возможно, даже великих открытий. Она сама готова была научить преподавателя тому предмету, по которому он читал лекции, и с трудом сдерживалась, чтобы не поправлять оратора.
Такие разные, мы все-таки были вместе. Дружили. Конечно, как и других девочек нашего возраста, нас интересовали мода и красота, но мы уделяли подобным вещам гораздо меньше времени и внимания.
Ладно я, вечно рассеянная и непутевая, могла выйти из общаги в тапках и даже не заметить этого, а вот Маринка всерьез однажды проанализировала такое понятие, как мода, и привела кучу доказательств, почему классика бессмертна. А Ольга была
– И эти одноклеточные тебя обзывали Страшилой? – возмутилась она, оглядываясь с грозным видом назад.
– Представь себе!
У Еремеевой чуть пар из ноздрей не повалил.
– Не слушай их! Даже не думай! Ты красавица, а они просто тебе завидуют!
– Ага, – вздохнула я.
– Да, – вступила Марина, поправляя очки, – особенно тому, что тебе не приходится вертеть задом перед преподавателями, пытаясь сдать зачеты.
– Это все из-за того, как я выгляжу, – сказала я, кутаясь в кофту, – Гай тоже на меня так смотрел, смотрел… брезгливо!
– Чем больше претензий к внешности других, тем больше недовольств собственной жизнью. – Маринка разложила ручки и карандаши на столе в особом, ведомом ей одной порядке. – Уж поверь мне!
– А я слышала, что раньше Гай учился хорошо, – прошептала Ольга, – не знаю, что потом стряслось.
– Да? – Я не смогла скрыть своего интереса. – Откуда ты это знаешь?
– Знаю! – Ольга повернулась к Марине: – Скажи, Марин, ты же с ними учишься!
– С кем? – презрительно спросила она. – С этими павианами? Да! И я радуюсь каждый раз, когда они прогуливают пары. Без них лучше.
– Если бы Настька встречалась с таким, как этот Рома, – мечтательно вздохнула Оля, – она быстро стала бы очень популярной девочкой.
– Только не это, фу! – Я опустила глаза, делая вид, что ищу что-то в сумке.
– Ну… – Оля усмехнулась. – Он же такой… Неужели не нравится?
– Нет!
– Кто? – не выдержала Марина. И поняв, что сказала это чересчур громко, тут же понизила голос до шепота: – Он просто туповатый мажор. Вот и все!
– М-м-м… – словно издевалась над ней Олька, – мачо с железным прессом…
Маринка выдохнула так, что очки запотели:
– Бесцеремонный павлин!
Я отклонилась назад, чтобы им удобнее было спорить.
– Нет, он сексуальный. – Оля сдунула прядь темных волос, упавших на лоб. – Повезло Насте прямо перед ним в лужу плюхнуться.
– Чего?! – взвилась я. – Всю жизнь об этом мечтала!
– Да, так и представляю, как этот лапочка протянул тебе руку. – Олькины глаза зажглись озорными огоньками.
– Лапочка? – хмыкнула Марина.
Я достала тетрадь и ручки. Студенты продолжали прибывать, шумя, смеясь и топая. А вот преподаватель являться не спешил.
– Да, – кивнула Оля и закатила глаза, – лапочка. Так бы и съела!
Маринка брезгливо поморщилась и уткнулась в учебник:
– Даже спорить не буду. Фу!
– Да злюка он, самая настоящая! – Я сжала губы. – Как тебе может нравиться парень, который… который… надо мной насмехался!
– Он ведь тебе руку подал, – не сдавалась Оля.
– Ну и что? А потом смеялся. И вообще, – я закрыла лицо руками, – он идиот. – В памяти всплыл разговор Гая и Дэна. – Очень жестокий идиот!
– О чем это ты?