Разрисованная мама

Уилсон Жаклин

— Да? Вот это номер! Тогда возвращайся.

— Ну уж нет, дудки. Я еду с тобой. В конце концов, может быть, я еще успею вернуться вовремя. Или… или позвоню ей оттуда, чтобы она не волновалась. Черт, все равно она станет волноваться — тут уж ничего не попишешь.

— Скажет, что это все из-за той странной девчонки, да?

— Ты все слышала?!

— Естественно, слышала. Да ладно, не бери в голову. Меня все считают странной.

— Я тоже думаю, что ты не такая, как все. Но мне это нравится.

— Знаешь,

между прочим, ты тоже не такой, как все, Оливер.

— Да, наверное. Слушай, Долфин, а что будет, если кто-нибудь остановит нас и спросит, почему мы не в школе? Придется как-то выкручиваться.

— Легче легкого. Соврем, что идем к зубному врачу.

— А на вокзале?

— А там не спросят. Да и с какой стати?

— Ну… все-таки одни едем, без взрослых. Даже забавно как-то. — Оливер взмахнул руками — наверное, хотел показать, как ему это странно.

— А я часто хожу без взрослых.

— Да? А вот я нет. Вообще-то… только не смейся, ладно? Короче, это вообще в первый раз.

Однако именно Оливеру пришлось решать, каким образом нам добраться до Уимблдона, потому что наметить маршрут оказалось не таким уж простым делом, как я вначале думала. В Уимблдоне пришлось сделать пересадку, и я чуть было не уехала в другую сторону. И уехала бы, если бы Оливеру не удалось вовремя выдернуть меня из вагона. Он купил два батончика «Марса», два пакетика хрустящего картофеля и две бутылочки кока-колы, до последнего пенса истратив свои отложенные «на крайний случай» пять фунтов.

К тому времени, как наш поезд подошел к Нью-Барнс, меня стало потихоньку подташнивать.

— Не уверена, что «Марс» можно есть вместе с картошкой, — пробормотала я. — Тем более запивая все это кока-колой.

— Потерпи. Скоро все пройдет, — успокоил меня Оливер.

Потом он подошел к какой-то женщине и спросил, как найти плавательный бассейн. Она объяснила, успокоив, что это недалеко и мы ни в коем случае не должны его пропустить. Идти пришлось долго, точнее, очень долго. А может, мы его просто проморгали. Честно говоря, я бы не возражала.

Оливер снова спросил дорогу. Пришлось вернуться, и уже где-то на полпути мы вдруг увидели большое современного вида белое здание.

— Похоже, это бассейн, — произнес Оливер.

Я промолчала.

— Какая-то ты тихая, — удивился Оливер.

— Меня тошнит. Я же тебе говорила.

— Это оттого, что ты боишься.

— И вовсе я не боюсь, — проворчала я. — Мистер Знайка! Притворяешься, что знаешь все на свете! А на самом деле нет.

— Еще как знаю! — засмеялся Оливер. — А вот ты просто трусишка! — И он взял меня за руку своей худой рукой.

Я покосилась на него, но ничего не сказала, только крепко стиснула его ладонь. Чем ближе мы подходили к бассейну, тем сильнее я сжимала руку Оливера. Когда мы вошли в вестибюль, запах хлорки ударил мне в нос с такой силой, что

я испугалась. Мне показалось, еще минута — и меня вырвет прямо на пол.

— Дыши глубже, — шепотом посоветовал Оливер.

Стоя посреди холла, я разинула рот как можно шире и набрала полную грудь воздуха, будто собиралась взять верхнее «си».

Сидевшая за стойкой женщина смерила нас внимательным взглядом.

— Вам уже больше десяти?

— Конечно, больше, — кивнул Оливер. — Только мы не плавать сюда пришли.

— Ах так! А кафе вон там.

— Нет, мы не в кафе.

— Понятно. Ну так вот, молодые люди, пользоваться туалетом можно только тем, кто приходит в бассейн. Но ваша приятельница что-то выглядит неважно, так что если она решит воспользоваться дамским туалетом, я, так и быть, закрою на это глаза.

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны, но ей не нужно в туалет, — вежливо ответил Оливер.

— Нужно, — честно призналась я. И ринулась туда со всех ног.

Когда, бледная и дрожащая, я вернулась, леди за стойкой и Оливер, как по команде, уставились на меня круглыми глазами.

— М-да, выглядишь ты просто ужасно, — признался Оливер.

— Думаю, вам стоит подняться наверх, в наш офис. Посидите там, а я пока позвоню вашей маме, — предложила женщина.

— Вы не можете ей позвонить, — пробормотала я. И заревела.

После этого поднялась невероятная кутерьма. Меня отвели в их офис, и Оливер все время держал меня за руку. Какой-то худощавый мужчина в черных очках и в сером тренировочном костюме, увидев меня, покачал головой.

— Отчего ты плачешь, девочка? Что-нибудь случилось? — спросил он сочувственно.

— Девочка не очень хорошо себя чувствует. Я их оставлю у вас ненадолго? А то у моей стойки уже целая очередь. Спасибо, Майкл.

Я растерянно уставилась на него. Майкл ! Она сказала «Майкл»! Неужели это мой папа?!

Я как-то никогда не задумывалась над тем, какой он с виду. Мэриголд всегда отделывалась фразами типа «ничего особенно», а от этого, согласитесь, проку мало. Зато последние несколько часов я только и делала, что пыталась представить его себе, и почему-то всякий раз у меня перед глазами появлялось нечто вроде мускулистых бронзовых от загара ляжек, туго обтянутых эластичными плавками.

После этого увидеть совсем другого Майкла было некоторой неожиданностью.

— Так это вы — Майкл! — воскликнул Оливер.

Мужчина перестал таращиться на меня. Теперь он в упор разглядывал Оливера.

— Так это ты говорил со мной по телефону? — ответил он вопросом на вопрос.

Оливер молча кивнул.

— Ты еще спросил, не помню ли я Мэриголд. — Он произнес эти слова странным, благоговейным шепотом… будто имя Мэриголд было для него заклинанием, способным воплотить заветные мечты.