Разрубить гордиев узел
Шрифт:
Алексей окончательно потерял нить происходящего и теперь смотрел настороженно: может, она сумасшедшая? Ведет себя крайне странно.
– Я не проводила с ним ночь. Мало того, я подозреваю, что лично он провел ночь в травматологии.
Алексей подавился глотком воды, которую неудачно решил отпить в этот момент, и закашлялся. Ольга, не меняя выражения лица, протянула ему салфетки.
Алексей с трудом откашлялся, смахивая слезы с глаз, а Ольга продолжила невозмутимо пить кофе.
– И почему же он оказался в травматологии? – с трудом восстановив дыхание, поинтересовался следователь.
–
– Мне кажется, когда речь идет о подозрении в убийстве, лучше все рассказать как есть.
– Хорошо, – вздохнула Ольга. – Видите ли, этот Гоша попытался меня изнасиловать, и за это я спустила его с лестницы.
Алексей снова закашлялся, и Ольге пришлось даже встать, чтобы похлопать его по спине.
– Такие следователи нынче нежные пошли, – пожаловалась она кому-то невидимому.
– Простите. – У Алексея снова выступили слезы на глаза. – Нечасто такое услышишь.
– Просто к вам нечасто обращаются девушки, которых пытались изнасиловать, – констатировала Ольга. – Так вот, как видите, я была слишком занята в тот момент, когда кто-то на моей машине сбил Светлану.
– Есть идеи, кто бы это мог быть?
– Ни малейших. Машину я оставила на стоянке возле магазина, потенциально ее могли вскрыть.
– А у кого еще есть ключи от вашей машины?
Ольга задумалась, перед тем как ответить. Ключи были у Валеры, и он четко дал ей понять, что «решит проблему», как он обозначил Светлану и ее беременность. Но ранее Валерий не был замечен в кровожадности, к тому же одно дело – отправить на аборт или даже отказаться воспитывать собственного ребенка, а другое – убить его и его мать заодно. Нет, на Валеру это было совсем не похоже. Такой, как он, скорее признал бы отцовство, обеспечил бы ребенка, чтобы тот ни в чем не нуждался, и, возможно, даже принимал бы посильное участие в его воспитании, не сходясь с его матерью. Убийство? Нет, невозможно.
– Они есть у Валерия Мальцева, например. Видите ли, это он мне подарил машину, и, так как я иногда бываю очень рассеянна, у Валеры есть запасные ключи.
– У кого-то еще?
– Вроде нет. Но что мешает взломать машину?
– А кому бы это могло понадобиться? – Алексей уставился на Ольгу, а та в ответ на него, но, в отличие от следователя, вполне осознающего красоту сидящей перед ним женщины, она совсем не видела мужчину перед собой. Смотрела сквозь него и думала.
– Не знаю. Видите ли, Светлана работала лаборанткой в клинике, которая принадлежит нам с Валерием. Если честно, я не очень в курсе ее личной жизни. Даже ее связь с Валерой оказалась для меня откровением.
– А что она делала возле вашего дома ночью, вы тоже не знаете?
– Нет, – покачала головой Ольга, отлично запомнившая последние слова, которые прошептала ей Светлана, но не собирающаяся делиться ими со следователем. – Вероятно, она хотела снова со мной поговорить. Насколько я поняла, Валерий воспринял новость о предстоящем отцовстве без особой радости.
Некоторое время оба помолчали. Алексей прекрасно осознавал, что странная женщина, напившаяся ночью до чертиков, не побоявшаяся поехать в дом к незнакомому мужчине, который
– Можете назвать мне адрес этого Гоши? – Он снова открыл бесполезный блокнот, приготовившись записывать.
– Нет, – покачала головой Ольга. – Он живет в одной из новостроек на набережной.
– А телефон?
– Не успела спросить.
– Опишите его машину.
– Красная, спортивная.
– Марка?
– Не обратила внимания.
– Вас кто-нибудь с ним видел?
– Нет.
– А как вы добирались обратно домой от этого Гоши или Гриши. Вызвали такси?
– Нет.
– Почему?
– Я не знала адрес, куда его вызывать.
– Так как вы попали домой?
– На машине.
– На какой?
– Остановила попутку.
– Номер назвать можете?
– Нет, – улыбнулась Ольга. – Как и имя водителя. Я даже описать его не могу. Я слишком много выпила.
– То есть алиби на момент убийства у вас фактически нет?
– Почему нет? Множество людей видели, как я зашла во двор, уже когда Светлану грузили в «Скорую помощь».
– Ничто не мешало вам ее сбить, сбежать с места преступления и вернуться, изобразив удивление.
– В принципе, да, – немного подумав, согласилась Ольга.
– А в клубе своем вы были до которого часа?
– Где-то до начала двенадцатого.
– То есть с начала двенадцатого и до момента, когда вы вошли во двор своего дома, алиби у вас нет?
– Получается, что нет, – согласилась Ольга.
– Я попрошу вас проехать со мной для прояснения всех обстоятельств. – Алексей поднялся, захлопнул блокнот, в котором так и не сделал ни одной записи, и засунул его в портфель.
– Вы меня арестовываете? – уточнила Ольга, поднимаясь вслед за ним и делая последний глоток кофе.
– Задерживаю.
– Я могу позвонить? – все так же не теряя хладнокровия, поинтересовалась Ольга, и Алексей невольно восхитился: вот это женщина. На секунду представил Юлю на ее месте. Та бы уже билась в истерике или потеряла сознание от стресса. А эта стоит, и хоть бы хны.
– Можете, – кивнул он. – Могу я спросить кому?
– Можете, – не стала сопротивляться Ольга, беря телефон, валяющийся на рабочей поверхности кухни, и молясь всем богам, чтобы хотя бы в чем-то ей повезло, ведь вчера она забыла поставить телефон на зарядку. Но в этот раз фортуна оказалась на ее стороне: телефон разрядился не полностью.
– Я позвоню Валерию Мальцеву.
Эжени
– Вот видишь эти таблетки? – Эжени напоминала фурию, и Альберту Ильичу отчаянно хотелось повернуть виртуальную ручку и уменьшить ее громкость.
Вчера впервые в жизни он не запомнил, как добрался до дома. Точнее, помнил, что взял такси и назвал свой домашний адрес, забыв о том, что он там больше не живет. После письма Эжени Авдотья собрала его вещи и выставила из дома, в тот же день подав заявление на развод.