Разрушение Дрездена. Самая крупномасштабная бомбардировка Второй мировой войны. 1944-1945

Ирвинг Дэвид

Не желая навлекать на себя дальнейшее осуждение мирового общественного мнения, глубоко задетого хлынувшим по телеграфным проводам потоком откликов по поводу судьбы населения европейских городов, в четверг 15 февраля командование американской бомбардировочной авиации благоразумно направило свои самолеты атаковать нефтяные объекты в Руланде и Магдебурге в качестве приоритетных целей. 1100 бомбардировщиков 8-й воздушной армии обязались «совершать налет на нефтяные объекты в соответствии с новыми требованиями». Судьба вновь оказалась неблагосклоннай к Дрездену и Хемницу; видимость над первоочередными целями была слабой, и бомбардировщики повернули, чтобы атаковать цели второстепенные; единственной приоритетной целью, видимость над которой была хорошей, оставался нефтеочистительный завод «Брабаг» в Ротензе, неподалеку от Магдебурга. Однако 210 «Летающих крепостей» повернули от Руланда к Дрездену, где примерно в 12.30 после полудня была сброшена еще 461 тонна бомб, при ориентировке по приборам, в пределах города. Другие бомбардировочные

группы, в частности 1-я воздушная дивизия, получили указание рассматривать Дрезден в качестве второстепенной цели для атаки, но все операции были отменены до вылета. На бомбы, которые были сброшены в районе Дрездена и, должно быть, показались ничтожным событием после уже пережитого городом, население не отреагировало. Можно обратить внимание на то, что 3-я дивизия получила инструкции атаковать «город» Котбус, такую мелочь, о которой еще в американской официальной истории записано как о «сортировочных станциях» Котбуса. На него была сброшена тысяча тонн бомбового груза. Об этой атаке многозначительно сообщалось, что ее могла наблюдать наступающая Красная армия». Для критиков в Англии, которые, возможно, поддадутся соблазну повторить замечание о том, что эти рейды совершались только для русских, официальный ответ звучит следующим образом: «Восточный и Западный фронты в настоящее время достаточно близки для ударов, нацеленных на германские города между ними, с тем чтобы повлиять на оба фронта одновременно, и цели выбраны с таким намерением».

Командование военно-воздушных сил союзников в штабе Верховного командования во Франции, должно быть, осознавало, что мировое общественное мнение медленно, но верно поддается потоку германских обличений, хлынувшему в результате бойни в Берлине, потом в Дрездене. Но все же именно в это время, 16 февраля после полудня, когда германская пропагандистская кампания шумно приближалась к своей кульминации, командующие уполномочили коммодора авиации, откомандированного в штаб Верховного командования экспедиционных сил в качестве офицера воздушной разведки ACS.2, выступить на пресс-конференции.

«О действиях авиации в целом, акцентируя особое внимание на авиации противника. Меня не уполномочили обсуждать политику, которая лежит в основе проведения наших бомбардировочных операций. Такая политика была избрана штабами ВВС Великобритании и США в Лондоне и Вашингтоне после того, как она была одобрена на правительственном уровне и не доводилась до сведения разведштабов на моем уровне и на уровне занимаемой мной должности до тех пор, пока в этом не возникла необходимость для выполняемой мной работы».

Согласно тому, что записано в официальной американской истории, новый план союзников, который он обрисовал, предусматривал «бомбардировки крупных населенных городов, а также усилия по пресечению поступления помощи и бегства жителей – все это как часть общего плана приведения к краху экономики Германии».

Отвечая на вопрос, заданный ему одним из журналистов, коммодор авиации вспоминает, что, кажется, сослался на голословные утверждения немцев о «террористических рейдах» – он тогда занимался разведывательной деятельностью по германским операциям, – и, однажды произнесенное, слово запомнилось корреспонденту Ассошиэйтед Пресс. В течение часа послание корреспондента агентства передавалось по парижскому радио и по телеграфу в Америку для того, чтобы попасть в утренние газеты: «Шефы авиации приняли долгожданное решение согласиться на произвольные террористические бомбардировки германских городов с мирным населением как на безжалостный способ приблизить гибель Гитлера. Новые налеты, такие, как недавно исполненные тяжелыми бомбардировщиками ВВС союзников на жилые кварталы Берлина, Дрездена, Хемница и Котбуса, уготованы немцам с явной целью создать еще большую неразбериху на шоссейных и железных дорогах нацистов и подавления их морального духа. Развязывание тотальной воздушной войны против Германии стало очевидным после беспрецедентной атаки среди бела дня переполненной беженцами столицы».

Таким образом, в какой-то исключительный момент то, что можно было назвать «маской» командования бомбардировочной авиации союзников, похоже, было сброшено. Послание, которое, конечно, было в высшей степени тенденциозной версией более скромного высказывания коммодора авиации, передавалось по всей освобожденной Франции, разнеслось авиацией по Америке на первых полосах газет. Не только командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС, на воздушные наступательные операции которых давно с подозрением смотрели в Соединенных Штатах, но и собственная стратегическая авиация ВВС США теперь уже совершала террористические рейды против германского гражданского населения. Ко времени, когда в Америке разнеслась эта новость, многие люди только что с недоверием прослушали радиопослание, переданное через Атлантический океан германскими радиопередатчиками, в котором осуждался крупный налет американских бомбардировщиков на Берлин 3 февраля: «Генерал Спаац знал, что немцам пришлось мобилизовать всю свою изобретательность, чтобы справиться с задачей обеспечения питанием и кровом беженцев, не участвовавших в боевых действиях. Сотни тысяч из них бежали от организованного варварства и терроризма коммунистической Красной армии, вторгшейся в Восточную Германию. Генерал Спаац также знал, что все наличные военно– воздушные силы Германии

сосредоточены на Восточном фронте, чтобы противостоять потоку наступающей Красной армии, которая угрожает уничтожением Германии и всей Европы. Это акты исключительной трусости».

Теперь злобная пропаганда из Берлина, очевидно, получила подтверждение из официального объявления Верховного командования; британские слушатели удачно избежали этой дилеммы: британское правительство, которое получило информацию из пресс-конференции Верховного командования в 19.30 17 февраля, наложило полный запрет на публикацию послания.

Эту новость довели до сведения генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра и генерала Генри Г. Арнольда. Оба были обеспокоены не только тем, что эта история получила такое широкое освещение, но также и тем, что американские воздушные наступательные операции, которые они считали направленными лишь на точечные военные объекты, так громогласно представлены в ином свете. Генерал Арнольд телеграфировал Спаацу, чтобы тот проверил, действительно ли есть существенная разница между слепым бомбометанием по радару по военным объектам в населенных районах и «террористической» бомбардировкой, такой, о которой говорится в коммюнике Верховного командования – как об этом сообщило Ассошиэйтед Пресс, – где утверждается, что американцы имеют к этому отношение. Генерал Карл Спаац ответил несколько туманно, что он не отступал от исторических традиций американской политики в Европе – даже в случае с рейдом на Берлин 3 февраля или налетом на Дрезден 14 февраля. Эта дискуссия и ее последующее объяснение удовлетворили генерала Арнольда, и расхождение во мнениях было сглажено.

Генерал Карл Спаац снял с себя бремя ответственности за налеты на Дрезден и их последствия, и как раз вовремя. Его заверения в том, что стратегические ВВС США атаковали только военные объекты, как всегда, успокоили и Арнольда и Эйзенхауэра.

Однако германское правительство в известном смысле отдавало себе отчет в том, что ни у мировой, ни, конечно, у германской общественности не было намерения упускать важную пропагандистскую деталь о том, что в действительности произошло в столице Саксонии. Сама манера, в которой был выпущен доклад штаба Верховного командования экспедиционных сил союзников, а потом поспешно придержан, а также запрет британского правительства говорили о том, что в послании Ассошиэйтед Пресс, которое к тому времени достигло Берлина через Швецию, содержалось информации больше, чем лежало на поверхности.

В то время как по данному поводу многие немцы, исполненные сознанием долга, относительно налетов союзников на германские города говорили на стандартном национал-социалистическом жаргоне как о «террористических рейдах», теперь уже многие готовы были поверить, что, вероятно, таковыми они в действительности и являлись. Ясно, что если британское правительство отказывалось сказать британскому народу, что делается от его имени командованием бомбардировочной авиации Королевских ВВС, то германское правительство должно было принять необходимые меры, чтобы заверить свой народ в том, что правду от него не утаивают. Уильяму Джойсу, диктору антибританской пропагандистской машины германского правительства, были даны указания включить в свой следующий выпуск передачи «Сообщения и мнения» вещания на Англию выступление о Дрездене. И опять служба перехвата Би-би-си посчитала необходимым передать полный текст выступления своему правительству.

В 22.30 18 февраля знакомый и ненавистный голос «Говорит Германия» приступил к выполнению задачи по информированию британцев о террористических рейдах на Дрезден. Немцы, увы, не могли выбрать менее заслуживающего доверия диктора, если хотели повлиять на британское общественное мнение.

«Британские пропагандисты хвалятся, что, атакуя такие города, как Дрезден, Королевские ВВС и ВВС США сотрудничают с Советами. Они не помнят ни одного случая, когда бы советское Верховное командование озаботилось тем, чтобы присоединить свои усилия к усилиям британцев. Кстати, штаб Эйзенхауэра теперь выпустил глупое и наглое опровержение очевидного факта о том, что бомбардировка германских городов имела террористическую мотивацию. Представители Черчилля как в прессе, так и на радио, фактически, гордились воздушными атаками Берлина и Дрездена, беженцев с востока. Британские журналисты написали, будто убийство германских беженцев было первоклассным военным достижением. Никогда не забуду, как, упоминая об атаке Дрездена, один диктор Би-би-си радостно вещал: «Сегодня в Дрездене уже нет изящного фарфора». Может быть, это было сказано в шутку, но какого сорта шутка? Я далек от того, чтобы привносить сентиментальную ноту в мрачную и темную реальность этого этапа грандиозной борьбы, предназначение которой состоит в том, чтобы решать более серьезные задачи, чем судьбу фарфора…»

Джойс завершал свою передачу перечислением сокровищниц архитектуры, разрушенных в Дрездене, а также рассказами о судьбе беженцев.

Перед лицом этого массированного вала пропаганды всех подконтрольных немцам радиостанций в Европе единственным ответным обвинением союзников был вклад французов через их передачу на немецком языке «Радио Бир Хакейм»; вещая на Германию, оно объявило, что во время авианалета на Дрезден были наспех организованы пожарные команды, состоящие из членов гитлерюгенда и пожилых людей: «Вместо долгожданного пожарного оборудования им дали ружья, привезенные на станцию, и заставили отправляться на фронт, не попрощавшись с близкими».