Разрушенный мир

Орлов Андрей Юрьевич

Удар. Всхлип. Самодовольные усмешки.

— Гордая. Это ты сейчас гордая. Пока еще надеешься, что спасешься. Дура. Ты навсегда тут. На. Всег. Да. Представляешь, сколько это для таких, как ты?! Ладно, братья мои, потащили. Отнесем ее в ее спальню — нужно же использовать королевское ложе по назначению!

Женщина в ответ промолчала, а сопровождающие рассмеялись. Железные стены отлично распространяли звук, так что я без труда сумел сосчитать идущих. Трое, плюс женщина.

И шли они именно сюда, к лестнице.

Я судорожно размышлял, что предпринять.

Взгляд метался от низа лестницы наверх и обратно. Но замешкался я лишь на секунду — поняв, что вверх бежать ближе, чем вниз, я развернулся и как можно тише засеменил по ступенькам назад.

Ведь на третьем этаже лестница тоже располагается в коротком отвороте от основных коридоров.

Именно за углом этого отворота я и спрятался, решив, что раз уж с этими «весельчаками» мне не разминуться, ничто не мешает мне оборвать их жизненный путь. По жизни они явно идут кривой дорожкой.

А голоса приближались.

— А че, нам ниче не будет за это?

— Ничего. Нето и похвалят еще! Нам ее мозги и руки нужны в целости. Все остальное — в нашем свободном пользовании. Как и у мужика ее, но тут любителей такой дряни не водится.

— Где мой муж, выродки?!

Удар. Всхлип.

— Не болтай, рот тебе щас еще пригодится. А Его Высочества милостию своей ожидают вас все там же, в королевской опочивальне, госпожа! — ядовито протянул конвоир. — Он в сторонке как-раз постоит, пока мы это самое… ну, если еще может стоять, конечно!

Все трое вновь заржали… пока смех одного из них, шедшего первым, не захлебнулся, утонув в гортанном бульканье.

С этой сволочью я не церемонился. Молча сделал шаг из-за угла, держа стилет на манер шпаги. Молча провел быстрый выпад, вонзив лезвие в стык горла и челюсти детины, оказавшегося на голову выше моего и так немаленького роста.

Амбал затих и, хватая ртом воздух, стуча руками-лопатами, начал заваливаться прямо на двоих, тащивших девушку, грозя попросту сбросить их всех с лестницы.

Начни они падать — и дама точно не жилец! Свободной рукой я оттолкнул падающую тушу к стене и, выскочив перед опешившими ублюдками, тут же пырнул одного в живот.

Попытался пырнуть. Уж кем-кем, а простыми бродягами, или крестьянскими сынками конвоиры не были. С силой швырнув женщину, которую я еще не успел рассмотреть, на пол, они оба откинулись назад — и мой укол вспорол лишь воздух.

— Ты еще кто такой?!

— Тревога!!!

Ну вот. А я надеялся, что все будет как в сказках, которые мне мать рассказывала. Про всяких благородных воров, обносящих императорские палаты. Встречают они, значит, стражников — а те и давай молча и доблестно биться с одиночкой, не поднимая тревоги, не крича подкрепление.

Увы.

Металлическое лязгающее эхо я услышал почти сразу. Но и я ведь не крестьянский сынок!

Так что, пока левый, который сумел уклониться от одного моего выпада, восстанавливал равновесие и тянулся к висящей на поясе железной палице, я провел еще одну серию уколов, оттесняя его все ближе к ступенькам.

Уклонился. Еще

шаг. И еще. И еще один…

И вот нога в тяжелом латном ботинке нашла лишь пустоту. Не вышло у тебя, дружок, отступать, дожидаясь подмоги. И последний мой выпад достиг цели — тонкий и длинный стилет вошел латнику прямо в центр подбородка, пробив язык и погрузившись дальше в череп.

— Сдохни…

О, это не был бравый крик, предварявший любой «внезапный» удар в спину в тех же маминых сказках. Это злобное бормотание я еле-еле услышал в раздающемся снизу металлическом грохоте.

Но услышал. И крутанулся на месте, постаравшись резко выдернуть стилет из головы первого, чье тело уже тянуло меня вниз по лестнице.

Мне удалось. Не знаю уж, кто сделал этот ножичек, но хрящи и мясо он вспорол как старую тряпку. Но спасло меня не это.

Женщина. Теперь я уже видел, что никакая это не девушка, а женщина средних лет. И теперь она, все еще лежа на полу, поставила второму латнику подножку. Совсем не хрупкой комплекции, она изо всех сил пнула его под колено, где твердые латы, о которые и ногу недолго сломать, сменяются мягким сочленением.

И боец чуть покосился. Не упал, даже толком не споткнулся — но две секунды все-таки промедлил.

Мне этого хватило. И чуть припавший на одну ногу противник напоролся на лезвие стилета собственной глазницей.

— А-а-а!!! — сорвался на визг этот здоровенный боров. — Я-а а…

Лезвие вошла неглубоко. Он ослеп на один глаз, но рана точно не смертельная… но вот, он замолкает — и с оглушительным грохотом оседает.

А ноги еще соратников уже стучат у подножья лестницы…

— Разрежь ошейник!!! — раздалось у самых моих ног. Лежащая все там же дама задрала голову вверх, умудряясь одновременно пристально глядеть на меня и демонстрировать мне горло, обвязанное простой веревкой с очень знакомым камешком на ней.

Статицит. Ну конечно это он.

Веревка, впрочем, оказалось самой обычной — ошейник лопнул, едва коснувшись лезвия клинка.

И женщина довольно солидной комплекции — без лишнего веса, но очень крепкая и плотно сбитая — просто взлетела. Как была — с бессильно болтающимися руками, вся в синяках и кровоподтеках, воспарила в воздух. Ее пшеничного оттенка волосы, оказавшиеся очень длинными, разметались, а серо-синее облегающее фигуру платье делало ее похожей на призрака из все тех же детских страшилок.

Прислушавшись к топоту ног — уже по лестнице! — она оглянулась на сеть коридоров за спиной, бросила взгляд на меня…

— Вниз! — ее тон явно не предполагал возражений. — Надо убраться из железных коридоров!

— Но там же…

И тут с лестницы, перескочив через труп соратника, в проход вылетел первый боец, вооруженный обитым металлом коротким шестом.

Глава 12

Путь Железа

— Бей в правого! — вдруг выкрикнула парящая над полом женщина, когда мы уже выбегали с лестницы на втором этаже. И вновь применила эту свою силу.