Разрушитель кораблей
Шрифт:
Сверху лил дождь. Нита распласталась рядом, ее мокрые черные волосы облепили ее лицо, словно змеи. Ударила молния, затрещал и загрохотал гром. Они едва не ослепли после темноты внутри корабля. Дождь припустил с новой силой. В сотне метров от них на волнах раскачивался «Бесстрашный», стоя на якорях.
— Вот туда-то нам и надо, — сказал Гвоздарь.
— Что? И речного такси опять нет?
Гвоздарь ухмыльнулся невольно.
— Всегда вы, богачи, хотите, как полегче.
— А то.
Она посерьезнела,
— Плыви, а то утонешь, так?
— Именно так.
Она прищурилась и поглядела сквозь дождь.
— Я и подальше плавала, — сказала она. — У нас получится.
Скинула ботинки, дождалась, пока пройдет следующая волна, и нырнула следом за ней, позволяя потоку нести ее вперед. Поплыла, погружаясь и выныривая, словно рыба. Гвоздарь вознес молитву Норнам, вспомнив, как утонула женщина-капитан «Полярной звезды», и поплыл следом.
Море с грохотом и шумом поглотило его. Каждый раз, когда он делал гребок ногами, лодыжка взрывалась болью. Он лихорадочно греб руками, туда, где должна была быть поверхность моря. Волны затягивали вниз. Он замахал руками, пытаясь понять, где же воздух. Ухватил пальцами пену. Вынырнул, судорожно дыша. Очередная волна потянула его вниз. Он кувыркнулся. Снова боролся с водой, жадно пытавшейся поглотить его. Всплыл на поверхность, кашляя и отплевываясь. Втянул воздух. Сделал гребок ногами и ахнул от боли.
— Держись на поверхности! — крикнула Нита. — Пусть тебя несет волной!
Она качалась на волнах позади него. Очередная волна накрывала ее, но она сама поднырнула и тут же вынырнула, сделав несколько хороших гребков.
— Не борись с волной! — крикнула она. И в следующее мгновение оказалась рядом, держа его. Помогая ему плыть.
Он удивился, увидев, что она улыбается. Их понесло вперед, волны окружали их, и все, что оставалось делать, это подстроиться под их ритм. Они миновали Зубы и водоворот, и теперь волны вдруг стали помогать им, неся в нужную сторону, туда, куда надо.
Над ними вырос борт «Бесстрашного».
Кинули спасательные круги, в пену и волны. Гвоздарь на мгновение задумался, кто теперь управляет кораблем. Но понял, что ему уже нет дела до этого. Вместе с Везучей Девочкой поплыл к спасательным кругам. К спасению.
25
— Убийство не проходит даром.
Рядом с ним сидела она, мать Пимы. Обе они сидели рядом, глядя на море. Гвоздарь рассказал, что произошло на «Полярной звезде», к своему удивлению, разрыдавшись. Потом просто замолчал. И сейчас, казалось, не чувствовал ничего, только странную пустоту внутри, которая никак не хотела уходить.
— Скверным он человеком был, — сказала она. — Мало о ком я такое скажу, но Ричард Лопес оставил по себе очень много боли.
— Ага, —
— Он не был злым без остатка, — пробормотал он.
— Не был, — качая головой, согласилась Садна. — Но и хорошим не был. По крайней мере под конец. И уже достаточно давно.
— Да, знаю. Если бы я его не убил, то он бы убил меня.
— Но от этого не легче, так?
— Так.
Садна печально усмехнулась.
— Хорошо. Я рада.
Гвоздарь удивленно поглядел на нее.
— Ричард ничего не чувствовал, причиняя людям боль. Ему плевать было. Хорошо, что ты чувствуешь. Поверь мне. Хорошо, даже если от этого больно.
— Не знаю, — глядя на море, сказал Гвоздарь. — Может, ты ошибаешься. Я…
Он задумался.
— Я был рад, когда убил его. Рад по-настоящему. Помню, как глядел на все эти рычаги и понимал, что я должен сделать. И сделал.
Он поглядел на Садну.
— Как только услышал, что машины заработали, понял, что победил. Будто удачу поймал, как Лаки Страйк. Это было здорово. Лучше, чем выбраться из каюты с нефтью. Лучше, чем найти разбившийся корабль с Везучей Девочкой. Я остался жив, а он — нет, и я почувствовал силу. Настоящую силу.
— А теперь?
— Не знаю.
Гвоздарь пожал плечами.
— Голубоглазая. А теперь он.
Посмотрел на Садну.
— Тул сказал, что я, как отец, когда я Голубоглазую зарезал…
— Ты не…
— А может, да? Я сейчас ничего не чувствую. Ни черта. Я был рад, когда это сделал. А теперь ничего не чувствую. Пустота. Просто пустота.
— И это тебя пугает.
— Ты же сказала, что отец ничего не чувствовал, причиняя боль другим.
Садна протянула руку и взяла его за подбородок. Повернула к себе так, чтобы он не мог отвернуться.
— Послушай, Гвоздарь. Ты — не твой отец. Будь ты, как твой отец, ты бы сейчас на берегу пил с друзьями, искал себе девочку, чтобы ночь провести, и был бы вполне доволен собой. А не сидел бы здесь, беспокоясь, почему это вдруг тебе не стало плохо.
— Ага. Наверняка.
— Я это знаю. Поверь мне, если себе не веришь. Чтобы прийти в себя после такого, нужно время. Прямо сегодня лучше не станет. И даже завтра. Может, через год. Может, через год ты почти все забудешь. Но оно всегда с тобой останется. Ты обагрил руки кровью.