Разрушитель Небес и Миров. Арена
Шрифт:
В этот момент Головастик хватает его за руку, валит на себя, дергаясь еще сильнее.
Я вплотную приближаюсь к одной женщине, рука ныряет в сумку, достает кошелек, отправляет его в рюкзак. Перемещаюсь ко второй, обшариваю ее сумку, не нахожу ничего интересного, подбираюсь к крупной, но и у нее ничего, кроме еды. Выуживаю хлеб и палку колбасы.
К тому моменту Головастик отпускает деда, судороги его ослабевают. Головастик и правда эпилептик, если верить его россказням, поэтому играет классно — веришь ему, как себе.
Когда он немного
— Ты как, дружище?
Он мотает головой, приподнимается с моей помощью и садится рядом с Мэг. Пассажиры взволнованно гудят. Головастик говорит всем, что ему лучше.
Я тоже сажусь, незаметно меняю рюкзак Мэг на свой. Поезд в это время останавливается.
— Ты точно в порядке?
— Да, уже лучше! — хрипит он.
Двери раскрываются, Мэг берет рюкзак и топает наружу, а я, типа такой сердобольный, пока остаюсь с Головастиком.
— Спасибо, бро, я норм, — говорит тот, и тогда я, кивнув ему, выскакиваю вслед за Мэг — вдруг толстухе от нервов припрет перекусить, и она обнаружит пропажу хлеба с колбасой?
Встретиться мы все должны через час в Гнезде, но прежде следует найти Мэг, которая сразу упорхнула вперед. Мы с ней вышли хоть и на одной станции, но делаем вид, что незнакомы.
Немного позже вновь обменивается рюкзаками и расходимся.
За углом, исподтишка оглядевшись, проверяю добычу. В кошельке — водительское удостоверение, карточки. Ни цента. Это всё в мусор… Подумав немного, кладу кошелек рядом с мусорным контейнером — пусть бомжи поживятся и вернут владелице за вознаграждение. Итого двадцать шесть долларов, пачка сигарет, жвачка. Твою мать! Мы так рисковали — и ради чего? Ну ладно, хоть жратву взял, Крошка жаловалась, что есть нечего, приходится ходить в бесплатную столовку для бомжей, и денег голяк.
***
Я тяну на себя тяжелую дверь со знаком «Не влезай! Убьет!», и она нехотя поддается со ржавым скрипом. Отодвинув свисающие с потолка провода, прохожу темный захламленный тамбур и попадаю в Гнездо.
На драном диване, задрав на спинку длинные ноги, отдыхает Кэт по прозвищу Крошка. Смотрит на меня, вскидывает бровь и улыбается. Мне безумно нравится контраст снежно-белых зубов и кожи цвета молочного шоколада. Желтый топ со стразами соблазнительно обтягивает ее грудь, задерживаю на ней взгляд и перевожу его на Ганка, поглаживающего ее по бедру.
— О, Ники! Заходи, — говорит Ганк и тоже улыбается, но его ухмылка больше напоминает гримасу — после давнего сотрясения мозга у него парализована половина лица, и когда правая часть улыбается, слева уголок глаза и губы остаются опущенными. Чтобы не светить дефект, он отрастил длиннющую челку, которую зачесывает набок. Странная прическа делает Ганка похожим на мультяшку из аниме.
— Жрать хотите? — спрашиваю я.
— Что у тебя?
Достаю хлеб для тостов, колбасу. Из всех
Ганк единственный совершеннолетний в нашей компании. Узкоплечий, поджарый, выглядит не старше двадцати. По его словам, с десяти лет живет на улице, промышляет воровством и долго не задерживается на одном месте. Может и с нами он ненадолго.
Папаша Крошки полгода назад помер от передоза, матери сидеть еще лет пять, из приюта она сбежала. Головастик тоже сбежал, промышлял, делая закладки для дилеров, видимо, и сам сидел на наркоте, но его работодателя хлопнули, а Ганк пообещал ему покровительство.
Мэг — бесценный напарник, потому что при простовато-добродушной внешности она настоящий бандит и отчаянная. Ганк говорил, Мэг бросила школу, потому что туго соображает, и одноклассники ее затравили, но я не замечал, что она тупая.
— Это и вся добыча? — разочарованно спрашивает Крошка.
Молча высыпаю на стол пригоршню мелочи, кладу пачку сигарет. Ганк, жующий бутерброд, вздыхает, а я чувствую, что подвел свою вторую семью. Они считают меня крутым вором, а на самом деле я так себе.
— Есть одна задумка, — говорит Ганк, доедая второй бутерброд. — Поделюсь, когда все соберутся.
Как ни пытаемся мы с Крошкой выведать подробности, он от нас отмахивается. Дождавшись Головастика и Мэг, начинает рассказ:
— Три месяца назад я подрабатывал грузчиком на продуктовом складе. Там такой супермаркет для бедных, а с другой стороны — склад с продуктами. Хозяин этого дела — старый пердун-маразматик. Ему кажется, что тайное правительство хочет поработить человечество, и оплата карточкой и телефоном — еще один шаг к порабощению. Потому кассу он не переводит на карту, а собирает в сейф, причем сейф простой, закрывается на ключ. Вся надежда на тебя, Ник, — я сижу рядом с ним, и он кладет руку мне на плечо. — Справишься?
— С кодовым замком — нет. Сейфы тяжелые, мы его не вытащим и вчетвером.
— По-моему, там самый простой замок, какие ты много раз вскрывал. Но даже если твоя правда, должна быть мелочь для сдачи — раз, техника и всякие компы — два, куча жратвы — три.
Крошка захлопала в ладоши:
— В Гнезде появится комп! Клево!
Я не разделяю их оптимизма:
— Что, и камер внутри нет? И снаружи нет?
— В супермаркете есть, а нас больше интересует склад.
— А сигнализация? Копы примчатся через пару минут, и что?
— Херня твои копы. Там живет тупой сторож Виски… Не помню, как его зовут. Я частенько хаживал к нему с выпивкой, я его типа друг, и он мне откроет.
— Ганк, я вор и грязно не работаю. Никаких убийств.
— Да какие убийства! Ты только постоишь на стреме и приступишь к делу, когда путь будет свободен. Откроешь сейф и все. Набьем рюкзаки, возьмем, сколько можно вынести. Спрячем все в надежном месте.
— Хочешь, я вырублю твоего Виски? — Мэг раскуривает сигарету. — Мне это — тьфу!