Разрушители. Дилогия
Шрифт:
Вот он, мой шанс попасть на острова! Я выпятил грудь, втянул живот и постарался выглядеть уверенно. Прям как к отцу в гвардию нанимаюсь… Ракш явно не уловил важность момента и продолжал злобно зыркать по сторонам. На моих глазах островитяне дважды начинали прицениваться, однако дальше внешнего осмотра товара дело не шло. Но вот эти двое разглядели меня, и тут же свернули к загону господина Сиваши, игнорируя других работорговцев.
Учитывая бесконечные сладки ткани, я мог заключить только, что эти люди довольно высоки (особенно – по арконийским меркам), не пахнут болезнью и не страдают отдышкой. Не закрытая одеждой кожа
– Посмотри на это, Зарут! Редчайший восточноконтинентальный фенотип без малейших следов порчи. Эта диковинка должна быть моей.
Он говорил по шонски с мяукающим акцентом. По старошонски! Что может свидетельствовать о приобщении к древним тайнам лучше, чем общение на мертвом языке? Надо было срочно осмыслить такой поворот события. А я так надеялся, что миссия по освобождению Пятого ограничится копанием в руинах!
«Зато все яйца в одном лукошке».
Отсутствием уверенности в себе Тень не страдал.
Покупатели приступили к осмотру товара. В смысле, щупали меня со всех сторон, лезли в рот и хорошо хоть не в задницу. А я в это время боролся с искушением проинспектировать их карманы. Или что там у них есть, под этими тряпками? Кажется, матерчатые сумочки на поясе.
Еще четверть часа занял торг. Сиваши превозносил меня до небес, а островитяне напирали на отсутствие родословной. Судя по физиономиям прислушивающихся к происходящему торговцев, цена было более чем хорошей, и скинуть ее покупателям удалось не сильно. Когда Сиваши принимал оплату (не деньги, а особую расписку), его глаза сияли сдержанным торжеством. Я так понял, что он наварился на мне десятикратно, даже если не учитывать обменный курс.
А вот Ракшу не повезло. Показывая его покупателям, купец сразу предупредил, что раб беспокойный. Те посовещались и решили, что человек с внешностью ловца и без гарантии хорошего потомства им не нужен.
– Помни про нашу цель! – едва слышно прошептал Ракш.
Лучше бы о себе подумал, баран.
Я был единственным, кого купили эти первые, самые придирчивые покупатели, и последним в партии из восьми рабов, которых они отправляли на острова. Маленькая двадцати весельная галера (кстати, целиком деревянная – умеют, когда хотят) вышла в море ранним утром. Воровская сущность оставила меня, когда побережье материка превратилось в ниточку на горизонте, причина была банальна: сухопутный вор не переносил качки. Тень Магистра ушел внутрь, вовне или как там происходит наш странный обмен, а я остался страдать.
«Дурак ты. Все же получилось!»
Да, получилось – мы на пути к цели. Правда, без Ракша, а я на него очень рассчитывал. Видать, не судьба. Поуму, надо хотя бы прикинуть местную географию. Сколько островов в архипелаге, как они сообщаются? Увы, купленные вместе со мной рабы ничего не знали, а выдавать свое знание местного языка я не рисковал. Оставалось слушать.
Боцман воевал с коком, запрещая тому урезать наш рацион.
– Крабья отрыжка! Это же собственность Храма!!! Если хоть один сдохнет, мы сами на галеры пойдем!
О повышенной заботе свидетельствовал визиты корабельного лекаря, проверявшего состояние живого товара и раздававшего микстуру тем, кто плохо переносил
– Не дергайся, – хмыкал лекарь, неплохо знавший континентальный диалект. – Тебя ждет не работа – сплошное удовольствие.
– Как это? – позволил усомниться я.
– А так! – веселился островитянин. – Владыкам нужны здоровые, сильные слуги. Вот ты их и будешь делать! Ни на что больше не отвлекаясь.
Я на секунду представил такую жизнь и принялся сосредоточенно завинчивать повизгивающего от восторга вора. Тень Магистра был обеими руками за.
А если там сплошные уродки?
«Лицо полотенцем прикроешь – всего делов!»
Я им что, конь?
«Да хоть лось!»
Лекарь оценил выражение моего лица и заржал.
– Не дрейфь! Может, тебя Высокие Дома себе заберут. В старых семьях без чистой крови дети вообще не рождаются.
Я представил себе леди с внешностью приснопамятного Агихара и чуть в обморок не хлопнулся.
Всех невольных пассажиров поселили в носовой надстройке (не очень удобное место – шумно и гдето поблизости периодически гадят) и особо не стерегли (а куда отсюда убежишь?). Рабы, которым достались гамаки, большую часть дня дрыхли, а я напряженно следил за происходящим сквозь все доступные щелки и слушал, слушал, слушал.
Для обычного человека это было бы совершенно бессмысленным времяпрепровождением, но Тень умел вычленить из шума волн звуки, издаваемые любым из присутствующих на борту живых существ, от трюмной крысы до капитана. Кто бы знал, как странно воспринимаются со стороны обычные человеческие разговоры! Все эти непонятные препирательства о шкотах, шканцах и тангаже, мечты о девках и чаче, двусмысленные шуточки с упоминанием десятков прозвищ и имен (часть из которых, определенно, принадлежала одним и тем же людям). Все слова были мне известны, но они друг друга понимали, а я их – нет. Интереснее всего, как ни странно, оказались разговоры гребцов: рабы наслаждались бездействием и чесали языками, не переставая. Все невольники оказались урожденными островитянами – капитан не желал доверять весла слабоумным шудрам. Причина для отдыха у них была уважительная – воля стихий.
– Если ветер удержится, работать придется только в порту, – на ломаном шонском объяснял человек, которого я знал только по голосу – хрипловатому баритону.
– Хороший рейс, – соглашался его товарищ помоложе. – Без покойников.
– Пасть захлопни, за борт сплюнь, – потребовал баритон, намекая на обладателя тяжелого, сиплого дыхания, расположившегося в дальней части палубы. Туда пару раз приходил лекарь, но что конкретно случилось с умирающим рабом, я так и не узнал – на третий день его не стало.
Оказалось, что работа гребца не так уж проста и на первом месте у рабов стоит забота о собственном здоровье. Хриплый баритон поучал молодого спутника, как беречься от солнца, завязывая тряпки на голове (жарко, а ты не снимай!), советовал во что бы то ни стало разжиться накидкой (холод с запада нанесет, промокнешь и – все!), вспоминал свою жизнь на море, коварство скал и то, как отчаянно гребли два дня все, включая кока, когда сильный ветер поволок галеру в открытый океан.
– Там, за островом Трех Башен, – со зловещей торжественностью объяснял он. – Волны выше мачты раза в два. Галеру ломают как тростник!