Разрушители. Дилогия
Шрифт:
Нантрек ходил вдоль полок, не выбирая книгу, а скорее освежая в памяти давно прочитанное. Кто бы мог подумать, что возможность столкновения с Разрушителем станет актуальной уже на его веку? Последние сообщения Ребенгена звучали как ритуальная песнь, судя по всему, мальчик быстро прогрессировал. Вот он вернется в Арконат, и будет – что? Естественно, вульгарное представление о Разрушителях как об истребителях любой магии не соответствовало действительности. Порывшись в памяти, председатель не смог отыскать ни одного внятного описания работы Темного адепта. Множество авторов в подробностях разбирали
– О! Тоже Разрушители? В последнее время просто всплеск интереса к ним.
В проходе стояла знакомая волшебница, уже без тележки.
– Я ухожу домой. Если будете чтолибо читать, оставьте книги на столе дежурного. Или вас интересует чтото конкретное?
Нантрек вспомнил имя чародейки и то, что она была здесь старшим библиотекарем.
– Ничего особенного, леди Лантра. Разве что… Не попадалось ли вам чтонибудь о практическом применении силы Разрушения?
– Мм… – Библиотекарша ненадолго задумалась. – Попробуйте начать с трудов Вантарзини. Меня всегда радовал его конструктивный подход.
Нет, с работами Вантарзини он был уже знаком. Внимание председателя обратилось к тому разделу, который прежде был ему безразличен. Художественная литература. Почему бы нет?
Рассвет застал его за столом, заваленным книгами самого легкомысленного содержания. Как ни странно, но самым полным (из читанных Нантреком) описанием феномена Тьмы оказалась поэма, посвященная трагической любви молодого Разрушителя, вынужденного изгонять призрак своей возлюбленной с места ее гибели. Юноша превратил его в синюю розу, на которую ни у кого не поднялась рука. Призрак казался председателю самой близкой аналогией самотворящегося заклятия. Нантрек представил, чем будет пахнуть роза из ннода, и его передернуло. Подумать только, как были далеки от жизни Древние при всех своих чудесах!
Небольшим сюрпризом стало упоминание воздействия Тьмы не на магические артефакты, а на живые существа. По убеждению одного из авторов, барон Агнатик был превращен Темным адептом в вепря (председатель несколько раз перечел отрывок, чтобы убедиться в правильности перевода). Впрочем, признавалось, что барон и до превращения вполне соответствовал определению свиньи. Теории это не противоречило: внутренняя сущность Агнатика вполне могла быть звериной и без всякого Разрушения, достаточно было лишь скрепы снять. Был ли перед Нантреком образец художественного вымысла или причудливая реальность?
К Темным адептам взывали, когда надо было преодолеть непреодолимое – родовые проклятия, смертные клятвы, кровные узы. Результат не всегда был предсказуем: император Феллы хотел снять с наследного принца порчу, обрушившуюся на династию изза не вполне благовидных поступков правителя. Принц исцелился, но одновременно полностью утратил желание властвовать и сбежал из дому с табором бродяг. Бог знает, что тогда произошло, но винить в произошедшем следовало скорее отца, чем Разрушителя.
Часы на Башне Магов отбили шесть, когда Нантрек понял, что совершенно не представляет,
Ясно только, что не будет ни танцев, ни погремушек, ни вообще какоголибо предупреждения. В один момент то, что существует, непредсказуемо изменится, причем разлом пройдет именно там, где, как кажется, и ломатьсято нечему, а то, что дышит на ладан, уцелеет и станет процветать. Немудрено, что древних алхимиков так раздражал Темный орден! Нантрек всегда знал за собой страсть к определенности и контролю, обычный для магов грешок. Упомянутый библиотекаршей Вантарзини применял к Разрушению термин «коррекция», и председатель зафиксировал его в уме, чтобы при случае ввернуть. Лучше заранее начать готовить коллег к неизбежному.
Нантрек широко зевнул. Пора было, однако, отправляться либо в постель, либо на службу.
В дверях мелькнула тень – еще одна чародейка из тех, чьи дела председатель просматривал.
– Доброе утро, молодая леди. Вас интересует чтото конкретное? – Председатель обвел рукой развалы книг, которыми себя окружил.
– Феникс и единорог, нужно ваше присутствие, – очень серьезно объявила девушка.
– Идуиду. – Председатель, кряхтя, поднялся. – Не найдется ли у вас пары сухих башмаков?
С некоторым неудовольствием молодая волшебница вручила ему мешок с парой туфель подходящего размера. Нантрек надел их прямо поверх носков. Ночной дождь кончился, утро выдалось хмурым и ветреным.
– Поиски увенчались успехом? – не утерпел он.
Девушка слегка нахмурилась:
– Мы не уверены. Вы все увидите на месте.
Нантрек был заинтригован, но не стал ее теребить.
Их путь закончился в фойе Башни Магов. Именно отсюда председатель вышел менее восьми часов назад, направляясь в свой кабинет. Теперь тут царил легкий беспорядок, в воздухе витал запах гари. На месте мрачно присутствовали сразу трое членов следственной группы, включая старшего следователя.
– Доброе утро, мастер Нантрек. Извините, что беспокоим в столь ранний час, но обстоятельства…
– Мм? – Председатель с интересом посмотрел на застеленный белым полотнищем участок пола. Судя по всему, запах шел именно оттуда.
– Предварительное следствие позволило нам сократить круг подозреваемых. Среди прочих в их число попал мэтр Сандерс Керсен…
Брови Нантрека поползли вверх.
– Помощник главы Целителей?
– Он самый. Естественно, исходя из уровня угрозы, мы решили начать допросы с него. Прежде чем нам удалось найти мэтра Сандерса, он совершил попытку прорваться к пентаграммам перемещения, игнорируя действующий запрет. Вот результат.
Два Стража аккуратно приподняли материю.
– Однако…
– Часовые уверяют меня, что использовали только заклинания ошеломления!
Нантрек наклонился к большому сажистому пятну, расплескавшемуся по мрамору. От тела не осталось почти ничего, даже кости рассыпались. В кучке золы лежали пара зубов и слегка подплавленный амулет перемещения, наверняка именной.
Даже молодые маги понимали, что в этой картинке чтото не так.
– Тело невозможно опознать, – тихо заметил Нантрек. – Чтобы составить заклинание столь полной деструкции, даже мне надо попотеть. А уж чтобы активировать его случайно…