Разум и чувства
Шрифт:
– Милый, мой милый Норланд! – шептала Марианна, гуляя в одиночестве у порога отчего дома в последний вечер перед отъездом. – Мы еще не уехали, а я уже скучаю по тебе! Есть ли еще такое место на земле, где я снова смогу почувствовать себя дома. Милый сердцу уголок, возможно, я последний раз вижу тебя в сумерках вечернего сада и больше никогда не переступлю твоего порога. Тенистые аллеи, завтра вы будете также встречать тихим шелестом первые звезды, но всё это будет уже без нас, и ни один лист не упадет с этих густых крон от того, что нас здесь больше нет. Мы больше никогда не увидим вас, но кто ещё кроме нас сможет восхититься вами!
Глава 3
Рано утром подали экипаж. Миссис Дешвуд с тремя дочерями, наспех простившись с Джоном и Фанни, отправились на Запад. Первую половину пути их одолевали тягостные чувства от этого поспешного
Что касается самого дома, Бартон Коттеджа, то он был довольно маленький, но весьма уютный. Это был, в общем-то, обычный летний дом со всеми недостатками временного жилья: старая черепичная крыша, ставни, непокрашенные в зеленый цвет, как это приличествует особняку, и густо увитые плющом стены. Маленький коридор вел прямо через дом в такой же маленький сад. Справа и слева от него располагались крошечные гостиные, не больше восьми шагов в длину и столько же в ширину, за ними ютились подсобки, кладовые и узенькие лестницы на чердак. В доме были еще четыре спальни, для каждой из хозяек, и еще две комнатки на чердаке. Коттедж не выглядел старым и запущенным, даже наоборот, он содержался достойно, но, по сравнению с Норландом, он был невероятно беден. На глаза у леди Дэшвуд навернулись слезы, но, увидев своих слуг, она быстро смахнула слезинки и решила, что будет выглядеть счастливой. Тем более, хорошая погода располагала к безмятежности и тихому счастью в гармонии с природой. Стоял ранний сентябрь, теплый и сухой, и солнечные лучи сквозь едва желтеющую листву освещали их новое пристанище, которое они выбрали себе сами.
Осмотревшись, миссис Дешвуд пришла к выводу, что всё не так уж и уныло. Во всяком случае, место для строительства их коттеджа было выбрано идеально. Он находился в низине и был защищен от ветров высокими холмами, некоторые из них были распаханы, другие поросли высокой травой и лесом. Деревушка Бартон как раз находилась на одном из этих холмов и была видна из окон коттеджа, как на ладони. Чудесный вид на бескрайнюю долину, которая, казалось, начиналась прямо у порога их дома и заканчивалась где-то за горизонтом, завораживал романтично настроенных юных леди, а гряда холмов, тянущаяся по другую сторону от коттеджа, вселяла в них чувство защищенности. Наиболее высокие из них растворялись в голубой дали. Но это был уже не Бартон, а совсем незнакомая им местность.
Размером дома и его обстановкой миссис Дэшвуд, как не странно, осталась вполне довольна. Теперь интерьер Норланда, созданный ею, представлялся ей вычурным. Правда, и здесь она испытала непреодолимое желание добавить уюта, и даже пересчитала деньги, специально отложенные на всякие милые безделушки, но в последний момент решила обустроить дом по-новому.
– Что касается дома, то он находится в хорошем состоянии, хотя и маловат для нашей семьи, – сказала она Элинор. Но сейчас осень, и уже поздно говорить о каком-то ремонте. Может быть, весной… Когда у меня будет достаточно денег, я, вероятно, кое-что здесь переделаю. Эти гостиные, обе, конечно, малы, для тех вечеров, которые я собираюсь давать для своих друзей. У меня есть мысль, одну гостиную разделить пополам, а затем соединить с коридором и второй гостиной. Тогда получится просторный зал, потом мы отдельно у входа пристроим еще одну художественную гостиную, и вместе со спальнями и комнатками под крышей – все это составит очень даже уютный коттедж. Еще мне бы хотелось, чтобы лестницы стали изящнее. Но не всё сразу. В общем-то, заменить лестницы будет несложно. Всё упирается в деньги. К весне будет видно.
Забавно было слышать всё это от женщины, которая рассчитывала жить всего на пятьсот фунтов в год и при всех своих прочих достоинствах не смогла сэкономить в жизни ни одного пенса. А поскольку до весны было еще далеко, новые хозяйки коттеджа решили создать уют исходя из своих нынешних финансовых возможностей: расставили книги на полках, распаковали инструмент Марианны и водворили его на самое
Разумеется, им не терпелось увидеть особу, от которой во многом зависело их благополучная жизнь в Бартоне, поэтому, ее милость они принимали у себя уже на следующий день. Леди Миддлтон было не более двадцати шести – двадцати семи лет. Высокая и статная, с правильными чертами лица, она была полна благородства и аристократизма. Ее манера держаться была безупречна, что не всегда можно было сказать о ее супруге. Но первое приятное впечатление о ней к концу их первой встречи рассеялось. Леди Миддлтон при всей светскости оказалась холодной и довольно равнодушной особой, с которой не о чем было поговорить.
Весь разговор свелся к обмену банальными любезностями и общением со старшим сыном леди, которого она предусмотрительно захватила с собой. Хорошенький мальчик лет шести стал одним единственным предметом внимания и обсуждения всех присутствующих дам.
– Как его зовут? И сколько ему лет? – Все восхищались его красотой и задавали ему бесконечные вопросы, на которые, конечно же, отвечала его мать. А он пока цеплялся за нее и стыдливо опускал голову, она с изумлением спрашивала, чего же он стесняется в гостях, когда так шумно ведет себя дома. Затем еще десять минут ушли только на то, чтоб узнать, кого малыш любит больше: своего папу или маму. Или двоих сразу? И почему?
Вскоре Дэшвудам представилась возможность увидеть и остальных детей четы Миддлтон, так как сэр Джон не ушел до тех пор, пока не получил от них обещания отобедать вместе в Бартон-Парке уже на следующий день.
Усадьба Бартон-Парк находилась приблизительно в полумиле от коттеджа. Впервые барышни заметили ее во время прогулки. Скрытая высоким холмом, она была не видна из окон коттеджа. Но стоило обогнуть холм, и перед ними возвышался новый особняк, и сразу было видно, что его хозяева живут в роскоши. Миддлтоны были не только богаты, но и гостеприимны. Хозяин дома сэр Джон с юности любил шумные компании, со временем его образ жизни с удовольствием разделила супруга. Они скучали, если у них кто-нибудь не гостил. Поэтому они имели много друзей, гораздо больше чем кто-либо во всей округе. Разные по характеру и темпераменту, они прекрасно дополняли друг друга, при этом каждый не мешал развиваться прирожденным талантам спутника жизни. Так, сэр Джон был спортсменом, леди Миддлтон – матерью. Он охотился и увлекался стрельбой, она воспитывала детей. Это были их главные увлечения в жизни. Правда, леди Миддлтон еще имела возможность портить воспитанием своего сына ежедневно и круглый год, в то время как сэр Джон ходил на охоту только в сезон. Но они оба, в любое время года и в любую погоду с удовольствием вместе бывали в гостях и принимали гостей у себя. Это заменяло им природу, образование и всегда поднимало настроение сэру Джону, и давало необходимую передышку леди Миддлтон.
Леди Миддлтон, по праву гордилась изысканностью своего стола и всего, что ее окружало, и это больше всего поднимало ей настроение во время домашних приемов. А вот сэр Джон просто получал удовольствие от общения. Он приглашал в гости столько молодых людей, сколько мог вместить его большой дом. И чем больше шума и суеты от них было, тем больше удовольствия он получал. Завсегдатай всех молодежных балов Девоншира, каждое лето он организовывал пикники на природе, чтобы отведать холодной ветчины и жареной дичи. А зимой он так часто устраивал балы у себя, что только неугомонные пятнадцатилетние барышни могли мечтать, чтобы танцы проводили еще чаще.