Разум Вселенной
Шрифт:
— Интересно, — раздался вдруг знакомый голос. — Какие данные собираются пересматривать молодые исследователи?
С этими словами профессор Брандт вошел в комнату.
Его гладкие седые волосы над удлиненным овалом смуглого бритого лица казались светящимися в полумраке. Он был высок и худ, с длинными жилистыми руками. Когда он сел на стул перед микроскопом, лампа осветила его светлые глаза с морщинками, расходящимися от углов, и глубокие складки у губ.
— Надеюсь, молодые друзья, я не очень помешал вашему спору? — улыбнулся он.
— Показываю Юрию последние препараты, — коротко сказал Ярослав.
— И что же в них вызвало спор?
— Не стоит об этом, — смутился Юрий. — Ярослав получил
— Интересно. Покажите. — Лицо Брандта выразило глубокую заинтересованность.
Ярослав, не присаживаясь, посмотрел в окуляр.
— Вот, пожалуйста, — сказал он отрывисто, плохо скрывая свое волнение.
Брандт наклонился над микроскопом, привычно положил на винты длинные крепкие пальцы. Студенты молча смотрели, как он крутит винты, медленно передвигая предметный столик. Его белые мохнатые брови плотно прижимались к окулярам. Наконец он оторвался от микроскопа.
— Вполне возможно, — сказал он. — Похоже на опухолевую ткань. Какой срок?
— Одиннадцать недель. Пятый пассаж.
— Теперь можно попытаться привить эту ткань здоровой мыши и вызвать опухолевый рост.
— Пересадить под кожу?
— Нет, давайте попробуем ввести ее в место естественного кроветворения — в костномозговую полость. — Брандт поднялся с табурета. — О чем же все-таки шел спор? — обратился он к Юрию.
Его приятное, умное лицо выражало такой живой интерес, что Юрию стало неловко за свои, в общем мало вразумительные возражения, которые он только что высказывал Ярославу.
— Мне кажется, — он запинался от смущения, — что не нужно с такой... категоричностью связывать эффект малигнизации только с поражением хромосомного аппарата космическими лучами.
— Вот как! — протянул Брандт с выражением снисходительного удивления. — Но ведь перед нами факт — изменение хромосомного аппарата. Остается только показать, что измененные клетки при пересадке здоровому животному дадут опухолевое разрастание. Если это удастся, какие же останутся сомнения в том, что космическое поражение приводит клетку к опухолевому превращению в результате изменения хромосом, то есть аппарата наследственности клетки?
— Я не знаю... Но можно допустить, что космическое поражение изменяет клетку в целом. А хромосомы изменяются вторично... В результате глубоких нарушений обмена веществ клетки.
Брандт нахмурился.
— Ах, этот обмен веществ! — В тоне его зазвучало раздражение. — Сколько болтовни ведется вокруг этих слов. А ведь их надо наполнять конкретным содержанием. Да, конечно, в клетке под влиянием космического поражения изменяется обмен веществ. Но каков механизм этого процесса?
— Может быть, прежде всего механизм синтеза белков... — смущенно пробормотал Юрий. — Отсюда и появление злокачественных белков... И малигнизация клеток.
Брандт с улыбкой, свидетельствующей о том, что ему все стало ясно, ласково потрепал Юрия по плечу.
— Да, да, меняется механизм синтеза белка, нарушается его регуляция... А что это за механизм, если речь идет об изменении наследственности? Современная наука, — сказал он тоном глубокой убежденности, — знает только один механизм, ответственный за изменения наследственности, — нуклеиновые кислоты, составляющие материальную основу хромосом. И к нашему великому счастью, мой друг, — тон Брандта превратился в ласково-назидательный, — этот механизм несокрушим для действия факторов обмена. Во что бы мы превратились, если бы это было не так?
Он снял руку с плеча Юрия и направился к двери.
Глава вторая
Что такое космическое поражение
После того как ему довелось видеть падение Пицундского метеорита и узнать потом,
И вот Юрий сидит на своем рабочем месте, разглядывая результат космического поражения — угнетение регенерационной способности организма.
Три крысы смотрят на него сквозь проволочную сетку, повернув к нему острые мордочки с белыми шевелящимися усами. Их розовые глаза светятся, как капли сильно разведенного вишневого сока. Этот свет матовый — на протяжении четырех месяцев глаза подвергаются систематическому испытанию: Юрий соскабливает покровную ткань роговицы. У нормальных крыс нанесенное повреждение быстро излечивается — обнаженная поверхность роговицы затягивается регенерирующей покровной тканью. С краев раны на поврежденную роговицу неудержимо ползут клетки, образуя тонкий защитный слой. Через 3-4 дня роговица выглядит совершенно нормальной.
У этих крыс глаза мутные — регенерационные свойства подавлены. Клетки ползут — они покрывают роговицу тонкой, как паутинка, пленкой. Но на нормальное размножение сил у них не хватает. Они делятся редко, и деление их явно ненормальное. Клетки болеют. Регенерация затягивается на много дней.
Да, конечно, это болезнь синтеза белка. Клетки не успевают накапливать белок в таких количествах, чтобы обеспечивать образование двух клеток из одной путем деления. И так все клетки, но всем организме. Новообразование клеток задерживается. И в некоторых тканях настолько, что ткань перестает обслуживать организм. Такова кроветворная ткань костного мозга. В ней постоянно образуются кровяные клетки — красные и белые кровяные тельца. Крысы подверглись сильному космическому поражению — в пересчете на рентгеновское облучение они получили до шестисот рентген. За четыре месяца из десяти крыс Юрия четыре погибли от лучевой болезни. А оставшиеся несут в своих клетках неизгладимый след космической травмы.
— Неизгладимый след, — бормочет Юрий. Он держит крысу в кулаке, рассматривая ее глаза через сильную лупу. Четыре дня прошло, а поврежденная роговица едва-едва затянулась тусклой сухой тонкой паутинкой покровной ткани.
Клетки больны. И Юрий знает, что их хромосомный аппарат поврежден — этот факт сто раз был констатирован им на микроскопических препаратах.
— Причина или следствие, вот в чем вопрос, — говорит он с никому не нужной выразительностью.
Поздно. Студенты разошлись. Ярослав колдует в соседней комнате со своими культурами. Юрий один в лаборатории.