Развал. Схождение
Шрифт:
— Более чем. Изящное решение. Кстати, Московцев в курсе за эти темы?
— Разумеется. Думаю, он как раз под таким соусом в руководящие партийные органы и попытался сунуться.
— Тогда худо, — вздохнул Дмитрий. — Значит, все-таки имеется у Петра Николаевича какой-никакой компроматец.
— Да брось! — отмахнулся Брюнет. — Ежели станет по-настоящему ХУДО, под замес попадут все. Включая нашего Петню, хрен ему между… Он, дурачок, до сих не может того понять, что у нынешней Власти рук, они же лапы, до черта великого. И руки эти сосуществуют независимо друг от друга.
— Разжуй?
— Жую. В наши дни,
— Блядство?
— Мудрый ты человек, Борисыч! Давай наливай. Хочу за тебя выпить.
— Может, лучше за успех нашего безнадежного дела? — предложил встречный вариант Петрухин, обновляя стаканы.
— Может. Но это уже следующий тост… Да и — не забудь! Купцову за наши трубные заморочки — ни слова!
— Опасаешься отпускать его в Органы вооруженным багажом эксклюзивных знаний?
— Нет, как раз в этом смысле я в Леониде Николаевиче абсолютно уверен.
— А тогда что?
— Опасаюсь, что их благородие, прознав за «безнадежность» нашего дела, благородно передумает и решит остаться. Дабы благородно разделить печальную участь своих неблагородных товарищей.
— Вот что я вам скажу, господин олигарх: вы не просто мудрый, а умудреный в своей мудрости человек.
— Не понял? Переведи?..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Санкт-Петербург, 15 декабря, чт., 10:12 мск [23]
Во двор-колодец неслышно вкатилась черная «Вольво» — служебная, но с гражданскими, неблатными номерами. Выбравшиеся из иномарки подчиненные «следственного комитетчика» Архипова — капитан Пятов и старлей Бочаров, особо не церемонясь, за шкирку вытянули из салона третьего пассажира. Возраст, внешний вид, а самое главное — взгляд которого, остекленевший и одновременно затравленный, не оставлял сомнений в том, что сей молодой человек является представителем весьма распространенной ныне профессии — наркозависимой. Подталкивая молодого человека перед собой, оперативники проследовали в подъезд, а доставивший их к адресу водитель остался дожидаться в машине.
23
Поскольку день четверга в жизни наших героев и антигероев оказался чрезвычайно богатым на события, в данной конкретной главе, по образу и подобию мобильных операторов, мы временно переходим на «поминутную тарификацию».
Странная троица поднялась по лестнице на этаж и притормозила возле глухой металлической двери, густо размалеванной непристойного содержания граффити. Здесь оперативники рассредоточились, заняв позиции, недоступные сектору обстрела дверного «глазка».
— Звони! Только без глупостей! —
Молодой человек обреченно потянулся к звонку и воспроизвел условный сигнал — два длинных, короткий, длинный.
Очень нескоро, но все-таки донесся ответный настороженный голос с явным акцентом:
— Чувик? Ты?
— Я. Открывай, Искандер.
— Зачем так рано пришел? Сплю еще, да. Потом приходи.
Подобный поворот оперативниками был предусмотрен, поэтому молодой человек, не без запинки, перешел к запасному варианту «сценария захода»:
— Я… я деньги принес… Вот.
В качестве подтверждения Чувик продемонстрировал в «глазок» смятую тысячную купюру.
Щелкнули замки, и на пороге показался заспанный Искандер.
— Маладец! Заплати долг скарее и живи веселее. Правильно, да?..
Оперативники стартовали из своего укрытия практически одновременно: Бочаров ударил Искандера в грудь, и тот буквально влетел обратно — в свое, притонного типа жилище. Дабы не дать возможности хозяину подняться сразу, Пятов проскочил в прихожую и нанес несколько ощутимых ударов с ноги.
Тем временем Бочаров втолкнул в квартиру Чувика, прошел следом.
Тяжелая дверь с противным скрипом закрылась.
Неделикатно. Незаконно. Но зато — максимально эффективно…
10:26 мск
Виктор Альбертович смотрел на разложенные перед ним на столе «портянки» биллингов и уважительно качал головой. От цифр рябило в глазах, от букв — оные глаза разбегались; красные стрелы причудливо пересекали стрелы синие, а выделенные желтым маркером телефонные соединения вступали в конфликт с такими же, но выделенными зеленым. До кучи практически все листы были густо усеяны малопонятными отметками.
Словом, работа минувшей ночью была проделана воистину титаническая. По крайней мере сугубо в визуальном плане.
— Самое обидное, Дима, что некому даже оценить наш титанический труд, — с усилием подавив зевок, заметил Купцов.
— Во-во. Вся надежда — на потомков.
— Брось, какие на фиг потомки? «Нынешнее поколение прошлое ненавидит, настоящее презирает, а о будущем не задумывается».
— Как сказал, а? Красиво! — заценил фразу Брюнет. — А теперь, братцы, столь же красиво поясните мне, что означает вся эта бухгалтерия.
— Это не я сказал — Ремарк, — внес уточняющую поправку Леонид. — А что касается бухгалтерии, то из всего обилия цифирей нас прежде всего интересуют следующие эпизоды. Первый: судя по засечкам антенн, вечером дня убийства, а именно — в 20:46 трубка Московцева вместе с ее, надо полагать, владельцем отчалила от дома Радецкого и переместилась на Пестеля.
— Где господа Московцевы и проживают, — напомнил Петрухин. — Кстати, все забываю, Витя, спросить: чем в итоге завершилась история с барышней Анютой, антикварной сабелькой и любителем Бродского?
— Не сейчас — то история длинная… Ну-ну, и чего «трубка»?
— Опять же по засечкам антенн видно, что начиная с 21:32 трубка совершает обратное движение к адресу Радецкого. Куда прибывает в 21:59. А уже в 22:13 из местного травмпункта в местный же отдел полиции поступает телефонограмма, сигнализирующая, что к ним поступил гражданин Московцев с побоями. Полученными в результате нападения в родном подъезде.