Разведбат
Шрифт:
Такая удача, артиллерия — огонь! У меня на связи была батарея САУ, готовая с получением моего сигнала моментально открыть огонь. Три минуты и — летят снаряды. Раньше бывало, что иногда не хватало времени, чтобы убежать — снаряды летят над головой, ветки сбивают, режут макушки деревьев, ложатся за сто метров. Вот что значит, когда корректировщику жить охота!
— Командую: «Квадрат «рысь» по улитке «пять» — огонь!». — «Пристрелочный надо?». А мы бежали — задыхались уже, я по дороге оторвался, потом резко ушёл в сторону по кустам. Ухнуло — пристрелочный прилетел. Артиллерист спрашивает по рации: «Сколько? Залпом
Я предполагал, что «духи» уже знают место забазирования моей группы и выслали отряд на отсечение меня от базы. Меня можно было поймать, как цыплёнка. Тем более на карте лес то и дело отмечен минными полями, сильно-то и не побегаешь, и не попрячешься. «Духи» у себя дома, им карта не нужна, это я каждые пять минут на карту смотрю. Я понял, что обнаружен противником и меня преследуют. Артиллерия наша работает — как дали, снаряды летят над головами, только ветки с деревьев сыпятся. Я ещё испугался, что взрыватель за ветку заденет и тогда всем нам здесь хана, потому что разлёт осколков — до 200 метров. А снаряды — свистят. И бьют так, что после разрыва дышать трудно — такая идёт взрывная волна. Чувствую, что бить по одному квадрату тоже не резон, надо здания колбасить. Спрашиваю артиллериста-наводчика: «Можешь вызвать сюда авиацию?» — «Легко!».
А мы бежим! Вдруг радист догоняет, бледный: «Командир, вас на связь!». Взял наушник и слышу: «Русский хочет бегать? Ты сильно-то не старайся, вот встретимся, поговорим». Три раза переходил на запасные частоты — чеченец все равно смеётся и говорит: «Дай мне командира!». Я сразу выключил рацию. Радист мой стоит бледный, руки трясутся: «Я уже три раза частоты менял!». — «Ну-ка дай связь!», говорю. Выругал я того чеченца матом и выключил рацию. Было ясно, что все мои радиочастоты полностью блокированы и пользоваться рацией просто опасно.
Радист спрашивает: «Что делать?» — «Снимай радиостанцию!». Он сбил частоты, батарею выкинул в реку, радиостанцию закопали в снегу, таскать её с собой не было смысла, да и батарея сдохла. Подумал ещё: «Может быть, потом заберем».
Я понял, что попал. Надо было немедленно уходить. Я понимал, что если вступлю в бой, мне уже никто не поможет. Двадцать минут боя и — меня нет. В шести километрах отсюда стоял наш блокпост МВД, но мне там мужики, когда ещё шёл на задание, сразу сказали: «Если ты встрянешь, мы тебе не поможем: хотим живыми домой приехать».
— Несколько часов бегали всей группой по лесу. «Духи» — то справа, то — слева. Гнались за нами на лошадях с пулемётами, а это как маленькая БМП, да ещё собаки бегут, лают. Хорошо они меня погоняли… Играли в этом лесу друг с другом, как в кошки-мышки. И так грамотно они нас преследовали — идут параллельно, справа и слева. Я мины ставил, ловушки — ни одного взрыва не было. А они идут сзади и улюлюкают, как индейцы, хохочут. Просто охотятся за нами, как зверя гонят.
«Духи» поняли, что у меня людей немного, что никто меня отсюда не вытаскивает, никто меня не поддержит, и связи у меня нет. Они уже просто глумились над нами. Мальчишки у меня, конечно, труханули, и сам я с жизнью попрощался.
Я петлял, петлял по лесу, и тупо, нарушая все законы разведки, пошёл по своим следам. «Духи» знали, что я ставлю за собой мины. Поэтому и сопровождали параллельно. Я этим воспользовался и ушёл через свои ловушки.
Дмитрий Сергеев:
— Набегался я тогда по этому лесу на всю оставшуюся жизнь. Мы кружили, как лисы, пытаясь оторваться. Да ещё в нашем направлении кто-то пулял осветительными и сигнальными ракетами. Впоследствии оказалось что, потеряв с нами связь, подполковник загнал в лес две единицы бронетехники с десантом в составе одного Артура Феничева, который своими ракетами расшугал всех местных боевиков вместе с нами.
Александр Соловьёв:
— Скоро вышел на наш комендантский взвод и попал под их огонь. Мои ребята этой пехоте рожи набили, за то, что нас обстреляли, прямо в их же окопах, хотя мы им кричали, что свои и сигнальную ракету дали. Связи у этого взвода ни с кем не было. Все они были срочники, сказали, что был какой-то подполковник с разведчиками, кого-то ждали, съездили в лес, вернулись и уехали. А ведь я с ним договорился, что он меня будет встречать на перекрёстке!
Мальчишки плачут: «Нас тогда бросили, нас сейчас бросили… Куда нам деваться? Что делать?». Или их забыли, или не дошла команда. Они сидели в окопах и стреляли, куда попало, закопались и палят. Элементарно могли нас перестрелять.
Из расспросов солдат понял, что этот взвод прислали на перекресток дорог. Боеприпасов у них было — море. А обстреляли нас потому, что перед нашим приходом у них был бой, потом «чеховский» снайпер сержанта и командира подстрелил, а во взводе одни срочники.
— В заранее условленном месте, на этом перекрестке, в семнадцать часов, нас должна была ждать наша бронегруппа под командованием моего так называемого куратора. Стоит немного рассказать про этого куратора… Незадолго до операции вызвал меня комбат, и сказал, что к нам назначен подполковник, и он будет вас курировать. Первым делом этот куратор на месте забазирования построил группу и начал мне при моих солдатах объяснять, как надо вести группу, что надо выставлять наблюдателей справа и слева. Я слушаю и думаю: «А ты случайно не преподаватель училища? А я не курсант ли второго или третьего курса?». Слушал-слушал и понимаю, что он просто грубит. И, не дослушав его нравоучений, я повернул группу: «Кругом! Вольно, разойдись!». Бойцы сразу закурили и пошли. Подполковник: «Я не понял! Я никого не отпускал!». — «Товарищ подполковник, пойдёмте поговорим. Вас зачем сюда прислали?» — спрашиваю, — «Определять», — отвечает. — «Ну и ставьте задачу, а выполнять её буду я. Шесть месяцев по горам прыгаю, как заяц, а вы сейчас будете объяснять, как мне наблюдателей ставить». — «Да. Ну, я все понял».
И вот, когда этот подполковник не дождался группы, броню приказал загнать в лес, и давай орать: «Эй, вы где? Выходите!». Стало темнеть, он начал пускать осветительные ракеты. Его счастье, что я в это время вместе с бандитами, которые меня гоняли, был на другом конце леса. Я видел ракеты, но думал, что это «духи» резервы подтягивают, тогда мне хана. Кое-как ушёл оттуда. И этот мой куратор бросил взвод мальчишек, подумал, что раз связи с ними нет, сами придут, собрался и уехал.