Разведбат
Шрифт:
Здесь, под Дуба-Юртом, боевики нас просто переиграли! Майор Цигельский пеленговал радиопереговоры боевиков, занимался их анализом, и помню, что он доложил на ЦБУ, что противник готовит крупную операцию по дезинформации. Мы предполагали, что здесь, на входе в Аргунское ущелье, у противника сосредоточены крупные силы, знали, что он готовится к обороне, о чём и доложили на ЦБУ.
Дмитрий Горелов, заместитель командира батальона по тылу, подполковник:
— После Нового года в батальоне поменялось много офицеров. Но батальон в целом прошёл боевое крещение. Остались люди, крепкие в моральном плане. Приехал в батальон из отпуска, первый вопрос: хлеба
Пётр Ерохин, старшина:
— Не верю в стечение обстоятельств. Надо, конечно, делать поправку на всеобщий бардак, но нельзя было так бездарно гробить такое хорошее подразделение, знающее, за что оно бьётся. Четыре группы не могли вытянуть одну, пять с половиной часов! И пошли туда с теми же частотами, с теми же позывными, с тем же составом, хотя можно было догадаться, что всё это отсканировано боевиками. Утром додуматься построить батальон перед высотами — считайте, бандиты, наших людей, смотрите каждому в лицо! И вы хотите, чтобы это подразделение воевало без таких потерь? Кто вообще запустил роту в Дуба-Юрт? Зачем она была там нужна? Грустно всё это. Паков не знал, что нет пехоты? Знал прекрасно. У Буданова действительно не было людей. Чем больше думаешь об этом, тем мутней всё кажется.
Задачи были — одна тупей другой. Как будто кому-то нужно было большое количество жертв. Задачи разведки были забыты! Аксиомные понятия разведки — забыты. После этой операции слышал разговоры, что полковник Буданов говорил генералу Вербицкому: «Кого там на высотах колпачат? Вы что творите?». Он в ответ: «Пошёл на хер, это секретная операция, разведка». И вроде бы Буданов сказал сгоряча Вербицкому: «Если тебя те солдаты не заколпачат, то — я». Солдаты из второй роты говорили, что если Вербицкий сюда приедет, то не уедет.
Страшные вещи порой сходили с рук нашему командованию! Был случай, положили роту пехоты под залп «Буратино» и никто за это не слетел из командования!
Вспоминаю случай 29 декабря. Мы должны были переночевать на отметке, ночью. И ошиблись, не доходя до неё двести метров, остановились на ночлег. Слышу — полетели одна за другой шесть мин. Упали в одно место. Утром проходим эти двести метров, говорю Соловьёву: «Вот она отметка, где мы должны были быть. Ровно на отметке все мины легли». Как об этом мог узнать противник?
И всё же: была ли засада бандитов организована только ими или с помощью кого-то из своих? Ответ на этот вопрос имеет принципиальное значение: речь идёт о чести многих людей.
30 декабря во время операции произошёл случай, который должен был заставить ответственных за её проведение, по меньшей мере, крепко задуматься. Но этому случаю не придали значения из-за усталости, или обыкновенной безалаберности, которой хватает на войне. Или кто-то не захотел придавать этому значения из-за каких-то своих интересов.
Александр Соловьёв:
— 30-го пошли днем. Спросил Митрошкина: «Как с частотами?» — «Работаем на тех же частотах». Хотя ночью «духи» на нашей частоте «играли» с нами. Например, у спецназа был позывной — «седьмой». Митрошкин кричит: «Седьмой», ты где?» — «Я впереди тебя!». — «Дай ракету!». И он даёт ракету. А мы уже в обороне, раненых обслуживаем, окапываемся. Митрошкин передаёт
Я ничего понять не мог. Это глупость или предательство? Или глупость на грани предательства?
Из этого эпизода следует, что бандиты, скорей всего, просто отсканировали наши радиочастоты, в нужное им время ловко взяли управление операцией спецназа ГРУ и разведбата на себя, вышли в эфир под видом командира группы спецназовцев ГРУ и направили разведчиков в заранее подготовленную засаду.
Тогда вывод автора статьи в «МК», что генерал Вербицкий прямо и сознательно подставил разведчиков — безоснователен. А вот то, что разведчики в этой операции действовали без письменного приказа — явное нарушение Устава, и никакие ссылки на якобы секретность операции здесь неуместны. «Один из руководителей той провальной операции — подполковник Митрошин — вернувшись в Рязанскую область, однажды пытался пустить в ход фальшивые доллары», — написала Валентина Остроушко в «МК», — Российский подполковник — слишком мелкая сошка, чтобы расплачиваться с ним настоящими баксами».
Между тем, доказательств, что Митрошкин получил от бандитов доллары — у следствия нет. А фальшивые доллары он мог и просто найти в Чечне, как трофей.
Тогда, получается, надо признать, что в этой операции бандиты переиграли наше командование, разведчиков и спецназовцев с помощью умелого пользования радиотехники… В этом, скорей всего, и есть корень трагедии в Волчьих воротах. К причинам тяжелых потерь разведчиков следует добавить и плохую организацию операции на уровне командования группировки. Наконец, армейских разведчиков в той ситуации просто нельзя было использовать, как штурмовую часть, они не для этого предназначены. Бить отлично вооруженных бандитов Хаттаба в Волчьих воротах надо было, не жалея боеприпасов, тяжёлой артиллерией, штурмовой авиацией, а не одними пусть и смелыми, хорошо обученными, но всё же мужиками с автоматами.
Александр Куклев:
— Бардак был сплошной! В армии руководящим принципом является принцип единоначалия. Здесь его не было. Были противоречия у Тупика с Вербицким. Не буду их комментировать. Предположу только, что Вербицкий нашёл в лице Митрошкина союзника и поручил руководство данным безобразием ему. Ну, а когда началась эта сучья свадьба, все вспомнили про свои должности, кто кому подчиняется, и стали исправлять ситуацию на ходу.
Трагедия началась тогда, когда было принято решение поручить планирование мероприятия и руководство им некомпетентным лицам. Мне одинаково симпатичны и Митрошкин, и Паков. Но это не их статус. Не их компетенция. Их задача — готовить подразделения и обеспечивать их, но не планировать разведывательные поисковые действия. Остальное — последствия необоснованного решения. Ну, а когда решение принято и утверждено, остаётся его выполнять, даже если оно не обоснованное. По сути, не был выполнен комплекс необходимых мероприятий, предусмотренный Боевым Уставом Сухопутных войск.